Плавучий театр
Шрифт:
— Нет, в Литл-Роке, в Арканзасе. Я еду к ней. Это подлость с моей стороны. Но что поделаешь!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Равенель, слегка заинтересовавшись судьбой расстроенного актера.
— Своим отъездом я очень подвожу театр. Без меня им будет очень трудно. Я...
В этот момент Шульци увидел, что «Цветок Хлопка» подошел к самой пристани, он замолчал и, даже не попрощавшись, сделал было несколько шагов в сторону парохода. Потом внезапно обернулся к Равенелю.
— Случалось ли вам играть?
— Играть?
—
Равенель откинул свою красивую голову и разразился таким веселым смехом, на который еще десять минут тому назад он счел бы себя совершенно не способным.
— Я? Актер? Я?..
Вдруг он перестал смеяться. На лице его появилось выражение задумчивости:
— Да, конечно, да!
Он сощурился, посмотрел на Шульци и небрежно дотронулся элегантной тросточкой до кончика своего поношенного, но хорошо вычищенного сапога.
Никому не пришло бы в голову, что этот человек находится под надзором полиции.
Шульци отошел от Равенеля. Вскоре на смену ему явился сам капитан Хоукс.
— Вы, кажется, актер? — спросил он, не желая тратить время на предисловие.
Гайлорд Равенель поднял правую бровь и слегка склонил свой аристократический нос в сторону подвижного маленького капитана:
— Я Гайлорд Равенель, из Теннесси. А вы кто такой?
— Энди Хоукс, капитан и владелец плавучего театра «Цветок Хлопка» — Энди указал пальцем на свои владения.
— Вот как? — с ледяной вежливостью отозвался Равенель, задержав на миг свой надменный взгляд на «Цветке Хлопка».
Капитан Энди вдруг пожалел о том, что судно его не отремонтировано и не выкрашено заново. От смущения он стал теребить бачки:
— По-видимому, Парти ошиблась...
Равенель изумленно поднял брови.
— Она сказала, что человек в дырявых башмаках...
Гайлорд Равенель посмотрел сначала на свои ноги, потом на суровую и тяжеловесную женскую фигуру, видневшуюся на передней палубе плавучего театра:
— Эта... эта леди?
— Моя жена, — сказал Энди.
И, решив все же поставить точки над «и», продолжал:
— От нас уходит любовник. Пятнадцать долларов в неделю и полный пансион. Все время новые места Шульци сказал, что вы сказали... я сказал... Парти сказала...
Безнадежно запутавшись, он остановился.
— Должен ли я принять ваши слова за предложение принять... звание... любовника в... — Равенель бросил уничтожающий взгляд на реку... — в плавучем театре «Цветок Хлопка»?
— Вот именно! — смело подтвердил капитан Энди, которому пришло в голову, что тон и манеры молодого человека резко противоречат дырке на сапоге. Он знал, что никто не станет носить дырявые ботинки без необходимости.
— Все время новые места, — повторил он.
— Я так много их видел! — заметил Равенель.
Глаза его все еще были устремлены на «Цветок Хлопка». Но взгляд его вдруг стал внимательным. На верхней палубе появилась высокая, стройная фигурка в белом платье. Это была Магнолия.
В этот вечер ей были обещаны два удовольствия ужин у Антуана и французский театр. Она не знала и десяти слов по-французски. Энди забыл почти все, чему его учили в детстве. Парти считала, что это язык греховодников, созданный специально для романов в желтой обложке. Но все трое предвкушали удовольствие, думая о предстоящем спектакле. К радости Энди примешивалась тоска по родине. Магнолии, как актрисе, интересно было посмотреть на игру других актрис. Парти надеялась, что в пьесе будут неприличные сцены, которые дадут ей возможность наворчаться всласть. Надо заметить, что надежды ее в этом направлении сбывались редко.
Увидев отца, Магнолия помахала ему шляпой которую держала в руках.
— Это актриса вашей труппы? — осведомился Гайлорд Равенель.
Лицо Энди сразу смягчилось и просияло:
— Это моя дочь Магнолия.
— Магнолия Магнол... Она актриса?
— Ну разумеется! Она — наша инженю. Партнерша любовника. Впрочем, если вы действительно актер, то должны знать это.
Внезапно сомнение охватило его.
— Скажите, молодой человек... как вас зовут-то... ах да, Равенель. Скажите, Равенель, вы быстро усваиваете роли? Мы уезжаем сегодня вечером и завтра должны давать представление в Бану, Тэше... Вы быстро усваиваете роли?
— Молниеносно! — ответил Гайлорд Равенель.
Через пять минут он стоял на палубе «Цветка Хлопка», склонившись перед Магнолией, и не знал, проклинать ли ему злополучную дырку на башмаке, которой он стыдился, или благословлять ее за то, что она дала ему возможность познакомиться с этим прелестным созданием.
Гайлорд и Магнолия должны были полюбить друг друга. Это было неизбежно. Нет сомнения в том, что какие-то высшие силы способствовали их соединению. Без этого им никогда не удалось бы сломить враждебность Парти Энн. Обстоятельства как будто сговорились, чтобы сперва познакомить их, а потом предоставлять им случаи оставаться наедине. Красивый, таинственный, романтический незнакомец, каким был для Магнолии Гайлорд Равенель, сразу же по вступлении своем в труппу сделался героем нескольких драматических эпизодов, каждый из которых произвел сильное впечатление на юную актрису.
Никогда еще не случалось ей встречаться с людьми такого типа. В разношерстной актерской компании он держался одиноко и замкнуто. Привлекательность его признали все, за исключением Партиньи. Она могла бы тоже поддаться чарам этого обаятельного человека, если бы не поборола зарождавшуюся симпатию со всей энергией своей воинствующей натуры. Чувствуя ее враждебность, Равенель сделал попытку смягчить ее сердце, но получил такой явный и резкий отпор, что в первый раз в жизни усомнился в своем обаянии.