Племя Тигра
Шрифт:
На корточках он просидел недолго – было неудобно и холодно. Лучше, пожалуй, лечь на бок – прямо в снег. Или еще походить?
Сделать последний выбор он не успел. Не успел, потому что…
Потому что появился свет.
Нет, не тот свет, что в конце посмертного тоннеля.
Обычный – лунный.
Сплошная облачность сдвинулась, съехала в сторону, и Луна оказалась на свободе. Полная.
Все вокруг было гладким, белым и ровным. Кроме сугроба – вон там, в полусотне метров. Из макушки сугроба торчали палки.
Это концы
Семен лез и рвался вперед. Ломал наст и обдирал об него кожу голеней. Снегу было по колено, он падал, вставал и лез дальше. Потом утаптывал, разгребал руками снег возле шалаша. Оказалось, что вход с другой стороны…
Приходить в себя и хоть что-то соображать он начал, лишь лежа в своей запасной парке. Он не стал ее надевать, а залез в нее голым, свернулся, сжался в комок, засунул кисти рук под мышки и принялся стучать зубами и дрожать.
Потом в голову пришла мысль, от которой дрожь прекратилась мгновенно. Нет, его не бросило в жар, просто перестало быть холодно.
В шалаше он был один.
ГОЛОВАСТИК ИСЧЕЗ!!!
Следующие несколько часов были для Семена… В общем, в жизни многих людей бывают события, которые память начинает стирать, как только они заканчиваются. Эти воспоминания лишние, ненужные, от них надо избавиться, вырвать как больной зуб. Но сначала это надо пережить…
Что бы с парнем ни случилось – виноват Семен. Никаких оправданий, никакой защиты – все очень просто, все однозначно: он виновен. И этого уже не исправить. Назад не отыграть, не искупить, не вымолить прощения. И как с этим жить дальше?! И можно ли с этим жить?..
Кто-то когда-то сказал, что ад, как и рай, находится у человека в душе. Это действительно так. По крайней мере, в отношении ада. Совесть – палач, перед которым бесполезно демонстрировать мужество.
Он смог уснуть только под утро. Наверное – под утро, потому что луна спряталась и было просто темно.
Просыпаться он не хотел. Но пришлось – было слишком больно. И внутри, и снаружи. Снаружи – это болели обмороженные пальцы ног. А еще было жарко. Солнце поднялось высоко и вовсю лупило в темную крышу вигвама. Снаружи что-то журчало, чирикали птички.
Семен кое-как разогнулся, выбрался из мехов и, как был голым, на четвереньках выполз из шалаша. Постоял, подышал, глядя на истоптанную мокрую землю у входа: «Снег тает со страшной силой. Если парень замерз где-то в степи, то его можно будет найти. Это называется „подснежник“».
Ему очень хотелось заплакать – даже не от горя и боли, а от лютой досады на самого себя – не уберег…
Он сглотнул спазмы в горле, начал подниматься на ноги и замер, не закончив движения.
Солнце слепило глаза, и он несколько секунд моргал, пытаясь разглядеть и понять то, что видит.
Перед шалашом на вытаявшей мокрой траве стояли и сидели воины-лоурины. Много. Человек двадцать или тридцать. С копьями и длинными луками. В меховых
Те, кто сидел на корточках, начали подниматься. Их тени удлинялись и тянулись к Семену.
«Хоть бы убили сразу, – думал он, пытаясь рассмотреть лица. – Без вопросов, без оправданий – раз и все! Господи, сделай так, чтобы не пришлось ничего говорить!»
Одна из фигур, стоящих впереди, двинула рукой, втыкая древко копья в землю. Шагнула к нему.
«Вождь, – понял Семен. – Сам пришел. Хоть бы сразу…»
Тень воина коснулась босых ног, а потом поднялась и как бы одела Семена, прикрыв его наготу до пояса. Вождь был суров и сосредоточен. Он явно волновался:
– Прости, Семхон, но шаман не смог прийти – он слишком стар, а степь полна воды.
– Да-да, я понимаю…
– Прими из моих рук. Это не будет нарушением правил.
Обычная налобная повязка мужчины из рода Тигра. Только новая и чистая. С длинным желтовато-серым мехом.
– Но как же?! – Он коснулся рукой лба: его собственный кожаный обруч – метка людей из рода Волка – был на месте. То ли забыл его снять перед сном, то ли, проснувшись, машинально надел – теперь уже и не вспомнить.
– Это не важно, Семхон. Главное, чтобы ты принял.
– Но… Как же… Разве так бывает?!
– Волк и Тигр? Оказывается, бывает! – ответил Вождь. – Прими, Семхон! Мы будем звать тебя «Белая Голова».
– Что, совсем белая?
– Ага, – подтвердил Вождь и улыбнулся.
До поселка Семен тащился весь день – кряхтя от боли в ногах и без конца обходя лужи и целые озера талой воды. Вообще-то сопровождать его собиралась вся компания во главе с Вождем, но Семен кое-как смог объяснить ему, что не желает демонстрировать перед воинами свою слабость. Тот, кажется, понял и увел людей вперед. Остался лишь Черный Бизон, против общества которого Семен не возражал. Однако рассказывать даже ему о своих снежно-буранных приключениях Семен не решился. И ему, и Вождю он просто продемонстрировал опухшие пальцы ног, предоставив им самим придумывать объяснения. Что они и сделали почти с ходу: «Да, у зверей так бывает, когда они долго ходят по тонкому насту». Ну и ладно…
В общем, Семен отделался на удивление легко. Вероятно, положительную роль сыграло то, что после мороза он оказался не в теплом помещении, а почти на таком же холоде, только без ветра, и отогревался медленно и долго. Помещать в тепло отмороженную конечность – довольно распространенная ошибка. Ткани снаружи быстро отогреваются и требуют притока крови для своего питания. Поступать же ей неоткуда, поскольку сосуды внутри еще не отогрелись. Начинается омертвение (некроз, кажется?) тканей со всеми вытекающими последствиями. Включая ампутацию. В данном же случае пальцы у Семена болели сильно, но, похоже, чернеть и отваливаться не собирались.