Племя
Шрифт:
— Сейчас я прикажу Жувии принести моркхи и вареных крабов, — пообещал воин. — Рыба вам наверняка надоела в любом виде, по себе знаю.
— Ты тут совсем обжился, — улыбнулся Найл. — Каково тебе в роли вождя племени?
— Спокойно тут, — пожал плечами паренек. — Рыбу я ловить не умею, ее мне местные жители приносят. Крабов Рия хорошо собирает. Три раза на нас соседи пытались напасть, но мы их быстро отогнали.
Айван улыбнулся приятным воспоминаниям, и Найл получил возможность взглянуть на прошлое его глазами:
В первый раз, когда перепуганные туземцы с женами и
Они были совершенны уверены в уничтожении дома вождя, и его сохранность доставила бандитам неприятный сюрприз. Однако отступать они не собирались, рассчитывая, что клан Рыжих почти наверняка разграбил накопленные на случай осады припасы.
Распределившись по дому и немного успокоившись, туземцы заняли места на мостиках и стали методично пускать вниз двухметровые стрелы с острыми наконечниками из рыбьих костей.
Брат по плоти видел, как тяжелые стрелы, выпущенные из слабых луков падали, не пролетев и десятка метров, как их хрупкие наконечники тут же ломались, задев борт пироги или ударившись в лопасть весла, которыми прикрывались нападающие. И тогда он решил пойти на единственную эффективную, по его мнению, меру: схватившись за веревку, он громко крикнул:
— За мной! — и ринулся вниз.
Удар тела легко опрокинул пирогу, в которую Айван собирался спрыгнуть, но воин успел отреагировать: он не разжал рук и позволил веревке откачнуться в другую сторону, сбросив его в другую лодку.
Пока растерявшиеся туземцы соображали, как следует поступать, и пытались удержать равновесие, он молниеносно пронзил одного мечом, прыгнул на второго, приложив его рукоятью в лоб. Ближняя пирога двинулась на помощь — Айван прыгнул на нее и, естественно, опрокинул. По счастью, неподалеку оказались корневища мангрового дерева. Воин, швырнув перед собой щит, выбрался туда, поднялся на ноги.
Туда же вылез и один из туземцев, закричал Айвану в лицо что-то обидное и моментально схлопотал окантовкой щита под ребра. Второй туземец из опрокинутой пироги вылез на другой корневой пучок, начал подпрыгивать, размахивая деревянным мечом, воинственно орать.
Брат по плоти огляделся, увидел плывущее весло. Айван вложил оружие в ножны, выловил весло и начал с помощью его Т-образной рукояти подтягивать к себе перевернутую пирогу.
Остальные воины нападающего клана устремились на него, взявшись за луки. Для более верного выстрела они подплывали практически в упор. Поначалу Айван спрятался за щит, прислушиваясь к мерному стуку безопасных для толстого дерева стрел, а потом просто прыгнул вперед, дотянувшись до слишком близко подплывшего врага кончиком клинка.
Неустойчивая долбленка нападающих перевернулась. Раненый, оставляя за собой розовый кровавый след и крича от боли, поплыл прочь, а второй туземец попытался, опираясь на дно лодки, стукнуть брата веслом по голове. Айван поднырнул и со всей силы ткнул его мечом в живот. Под водой удар
Теперь туземцы не решались приблизиться к гостю из моря даже на дистанцию выстрела, грозя луками издалека. Айван опять вылез на корни, выволок сюда же трофейную пирогу, перевернул, выливая воду, а потом забрался внутрь и кинулся в безумную атаку, поставив перед собой щит — придерживая его зубами, неумело гребя веслом и с трудом сохраняя равновесие.
Нападающие издалека выпустили в него несколько стрел и развернули пироги. Пожалуй, только после этого Айван заметил, что клан Ореховых Стержней его не поддержал, и оставил сражаться в одиночку.
Ко второму набегу воин успел подготовиться куда существеннее. Вспомнив опыт жизни в Дельте и переход через Серые горы, он выбрал наиболее подходящие к его руке жерди, заготовленные для строительства прежним вождем, слегка обтесал и обжег на огне, придавая острию прочность.
Когда через день после первых желающих пограбить появились следующие, то с мостков и из люка хижины в них полетели не только тонкие стрелы, но и толстые заостренные жерди. Брошенные сильной, уверенной рукой, они не только рвали беззащитные тела, но и пробивали днища долбленок.
Ошарашенные жестоким отпором, охотники до чужого добра сразу уплыли, бросив на произвол судьбы лодку с телами двух еще живых воинов.
Они вернулись спустя три дня, вдвое большим числом — потребовали отдать им морского змея, принявшего облик человека, угрожая жестокой войной. Но разговаривать пришельцам пришлось с Айваном — ни один из членов клана Ореховых Стержней уже давно не решался ни словом, ни взглядом спорить с оставленном в доме заложником.
Смертников лезть по деревьям в хижину у нападающих все-таки не нашлось, а падающие вниз простенькие копья отбили охоту крутиться вблизи дома. Туземцы поехали грабить окрестные дома, а Айван приказал спустить одну из подвязанных у дома долбленок и кинулся в погоню.
На этот раз воины клана не решились ему перечить — трое из них сели в пирогу гребцами, а он занял позицию на носу, прикрывая их от возможных стрел щитом.
Подобной наглости охотники за «морским змеем в человеческом облике» не ожидали, рубиться глаза в глаза со змеем не собирались — а тут еще щит лишал их возможности использовать стрелы, сверкающий стальной меч рубил лопасти весел с такой же легкостью, как и человеческие тела.
Оставив в водах клана Ореховых Стержней шестерых погибших, нападающие предпочли поскорее сбежать.
— Да, ты хорошо потрудился, — задумчиво кивнул Найл. — Люди клана довольны?
— Странные они какие-то, — пожал плечами Айван. — Кажется, они недовольны тем, что мы разогнали грабителей.
«Ничего удивительного, — подумал Посланник Богини. — Здесь привыкли, что во время войны изредка кого-то могут ранить, а иногда и убить. Десятки убитых и раненых за один набег выходит далеко за пределы их понимания».
Прямо обычаи морского леса Айван не нарушал: тех, кто нападет на клан местным воинам убивать можно. Но количество… Нет ничего удивительного, что его признали морским змеем.