Племянница маркизы

Харон Дария

Охранник закрыл двери в конце коридора и запер задвижку.

– Мои люди остаются на посту. Любая попытка к бегству будет пресечена, – он сплюнул на землю и крикнул в глубину подвала: – Посетители, ваше высокородие.

Мари выглядывала из-за широкой спины герцога. К ее облегчению, помещение было относительно большим и сухим. Сквозь маленькое, забранное решеткой отверстие падали слабые полосы света. Она разглядела кровать с подушкой и шерстяным одеялом. Рядом стояли стол и стул, спинка которого была наполовину сломана. Конечно, все это роскошью не назовешь, но камера Тристана и не такая дыра, в которых

прозябали остальные заключенные. Деньги герцога сделали свое дело.

Она ощущала присутствие мужа, но не видела его. Глаза Мари неуверенно и отчаянно вглядывались в темноту.

– Трис?! – позвала молодая женщина. Ее голос эхом отдался в стенах камеры. Вытянув руки, она двинулась вглубь.

Тристан вышел из тени. Его спутанные волосы падали на плечи, лицо заросло густой бородой. Темные пятна и грязь покрывали рубашку, когда-то белую, и брюки. Мари, не обращая внимания на все это, упала в его объятия.

– Наконец, наконец я снова обрела тебя, – внезапное облегчение вызвало у нее на глазах слезы. – Я так рада, что ты жив! Что с тобой все в порядке! – Мари почувствовала, как напряглось его тело: – Ну, конечно, не в порядке, но… все же… – она осеклась, заметив горящий взгляд мужа. Ее рука потянулась к его лицу. Кончики пальцев коснулись щеки. – Я так тосковала по тебе, – легким поцелуем Мари коснулась его губ. Поскольку он не отреагировал на это и ничего не ответил, она быстро продолжала: – Я добилась помилования, Трис. Если захочешь, ты сегодня же сможешь покинуть тюрьму.

Он смотрел на жену так, словно она потеряла рассудок:

– Если захочу? – голос его звучал хрипло, как будто Тристан долго молчал.

Трой подошел ближе:

– Да. Мари была у короля. Она убедила его освободить тебя.

Тристан пристально посмотрел на Мари. Она выдержала его взгляд.

– Суда не будет, топ cher, – подал голос герцог, обнимая Тристана за плечи. – Похоже, что ты еще побаюкаешь на коленях своих внучат.

Тристан снова пристально взглянул на Мари. Она изобразила некое подобие улыбки и облизнула губы:

– Я была в Версале и получила обычную аудиенцию, на которой изложила свою просьбу, – молодая женщина надеялась, он понял, что она хотела этим сказать. – Ты свободен.

– Но почему тогда ни один из вас не радуется, а судорожно пытается сделать вид, что рад? – голос Тристана звучал тверже.

Трой опустил глаза, Мари тоже молчала. Наконец тишину прервал герцог:

– Конечно, топ cher, здесь скрыт подвох. Ты ведь знаешь, что король подарков не делает. Его предложение просто: ты свободен уже сегодня, но в течение десяти дней должен покинуть Францию.

– Изгнание? – слова повисли в воздухе. Мари овладела собой:

– Да, изгнание. Но тогда не будет суда, не будет приговора, не будет виселицы.

Тристан выпустил Мари и сложил руки перед грудью:

– Значит, никакого суда.

Молодая женщина с готовностью кивнула и почувствовала, что ей стало немного легче от того, что муж понял главное. Но следующие его слова мгновенно отрезвили ее.

– А никто из вас не пришёл к мысли, что суд может доказать мою невиновность? Что меня оправдают? – разорвал тишину голос Тристана. – Никто из вас не потрудился найти настоящего убийцу? –

Его горящий взгляд скользнул по Мари, прежде чем он резко продолжил: – Или вы думаете, что это сделал я?

– Нет, конечно нет! – одновременно воскликнули Трой, Мари и герцог.

– Тогда назовите мне причину, по которой я не могу просто порвать на тысячу частей этот клочок бумаги?

– Потому что суд ни за что тебя не оправдает! – в ярости закричала Мари. – Посягнуть на жизнь королевского племянника все равно что посягнуть на жизнь самого короля. На его власть. Оба сопровождавших Сен-Круа адъютанты назвали тебя бунтовщиком и заговорщиком, который только того и ждет, чтобы собрать своих людей и идти на Версаль. Если дело дойдет до суда, приговор уже известен – смерть.

– Но черт возьми, я ведь этого не делал! – выкрикнул Тристан, теряя выдержку. – Должна же существовать справедливость!

Анри де Марьясс поднял свою унизанную кольцами руку:

– Она восторжествует, если ты примешь условия короля. Никакой иной справедливости ты на земле не найдешь. Убийца Сен-Круа будет осужден в другом месте, и я не хочу, чтобы ты предстал перед судьями раньше, чем он, – герцог обнял Тристана за плечи. – У тебя есть шанс начать новую жизнь. Так воспользуйся же им.

Де Рассак нетерпеливо высвободился.

– Я не хочу новой жизни. Я вполне доволен своей.

Герцог сжал кулаки:

– Забудь о той жизни. У тебя есть выбор между кораблем, который увезет тебя, куда захочешь, или повозкой, которая доставит тебя к виселице.

– А что будет с «Мимозой»? Все, что я делал, я делал для имения, – раздраженно сказал Тристан. – Ты вот смог бы так просто покинуть «Белль Этуаль»?

– Если бы на кону была моя жизнь, то да. Слишком большое удовольствие я получаю от жизни. Есть еще столько всего, что я хотел бы увидеть и сделать, – герцог продолжил, но уже спокойнее. – Я бы покинул «Белль Этуаль». Даже если бы не было никого, кто сопровождал бы меня. Даже не зная, кто будет дальше поддерживать имение.

Трой, все это время державшийся чуть поодаль, тихо сказал:

– Хотя до сих пор я разочаровывал тебя, Трис, я буду заботиться о «Мимозе» до последнего своего вздоха, клянусь тебе. Ты не должен беспокоиться. Я сохраню ее, на случай, что ты когда-нибудь вернешься, и для следующих поколений семьи де Рассак.

Мари облокотилась на стену под окошком, следя за спором мужчин. Тристан реагировал именно так, как она ожидала и опасалась. «Мимоза» – то, с чем он был связан неразрывно. И эта его вера в справедливость… Он не пойдет обходным путем, если существует хотя бы призрачная возможность доказать свою невиновность всему свету.

– Оставьте нас на минутку наедине, – попросила она Троя и герцога. Молодая женщина смотрела им вслед, когда они покидали камеру. Потом Мари сцепила пальцы, подошла к мужу и заглянула ему в глаза: – Я понимаю тебя, Трис. Понимаю твое желание вернуть себе доброе имя, опровергнуть все обвинения. Мне хотелось бы тебя в этом поддержать.

– Ты сможешь это сделать, если объяснишь обоим, что я не побегу, как трусливый пес. Я хочу суда.

– Но этот суд – фарс. Они ищут жертву, которую смогут повесить для устрашения смутьянов по всей стране. – Она говорила спокойно, в надежде, что Тристан наконец поймет это.