Пленение Селии

Валентайн Мицци Сцерето

Вдохновленный пульсирующим у него в его рту придатком, Колин скользнул языком вниз, чтобы найти отверстие влагалища Селии — сначала он осторожно прошелся по нему, затем, забыв обо всем, начал облизывать. Из отверстия сочилась похожая на мед жидкость, и он собрал ее языком столько, сколько смог, пробовал на вкус и проглатывал. Он так увлекся своими открытиями, что забыл о присутствии пальцев своего кузена, которые раздвигали нагревшиеся срамные губы Селии, и, войдя во вкус, прошелся по ним, сам того не ведая. В этот момент Колин думал только о том, что уже изнемогает, буквально пожирая сочное влагалище, подрагивавшее в его устах, причем его аромат наполнял ему ноздри и сводил с ума пенис.

Селия почувствовала, что с ней происходит нечто странное, нечто, напоминавшее те времена, когда она пальцами стыдливо баловалась со своими прелестями

в тиши лондонской спальни, но в этой странности было и что-то новое. Казалось, ее тело подошло к грани какой-то катастрофы, ее чувства реагировали на каждое движение языка Колина и она подавала свой таз вперед, чтобы приветствовать его атласную поверхность. Унизительная поза, в какой Селию держал сэр Джейсон, больше ее не беспокоила, и она предалась умопомрачительным ощущениям, охватывавшим тело, пока возлюбленный языком ласкал сочившееся влагалище, секреции которого образовали глазурь из нектара на его восторженном лице.

Вдруг клитор Селии словно заискрился и взорвался. Ягодицы сильно прижались к коленям сэра Джейсона, его возбужденный пенис принял всю тяжесть этого движения на себя, пока она извивалась на нем, не подозревая о том, что тот высвободился из плена. Ее жалобные стопы заполнили уши обоих мужчин, ибо Селия не могла вынести непомерного удовольствия. Она сжала голову Колина бедрами, сделав ее пленницей влажной ароматной борозды, а тот жадно впитывал горячий поток, извергавшийся из бьющейся в конвульсиях щели, причем его собственные дары нашли выход в брюках.

У сэра Джейсона от собственного оргазма закружилась голова, и он чуть не сбросил Селию. Все это время он тайком тер головку члена в ущелье между ее ягодиц, которые раздвинул своими бедрами достаточно широко, чтобы путешествовать в этом пространстве вверх и вниз. Как трудно было побороть инстинкт, требовавший проникнуть в одно из этих отверстий, поскольку оба оказались столь открытыми и доступными, но для этого впереди еще достаточно времени.

Хотя большая часть извержения сэра Джейсона пришлась на его рубашку, Селия впоследствии обнаружит какое-то липкое вещество на своей спине, вещество, с которым ей еще предстоит близко познакомиться. Он посмотрел на кузена, который выглядел как солдат, сраженный во время боя. Селия тоже обмякла, прижавшись к груди сэра Джейсона, а ее язык зазывающе выглядывал между губ, поскольку она вне всякого сомнения испытала первый настоящий оргазм в своей жизни, не знавшей ни тревог, ни забот. Сэр Джейсон вздохнул, радуясь, что так легко справился со своей задачей. Наконец-то он мог делать с Селией то, о чем раньше мечтал только в своих фантазиях. Он кое-что разбудил в ней, и ей уже больше не удастся игнорировать это.

Словно чувствуя на себе пронзительный взгляд сэра Джейсона, Колин поднял голову. Глаза кузенов встретились не отпускали друг друга. Никто и в самом деле не мог отвести взгляд, ибо это было бы все равно, что отвести взгляд от себя. На раскрасневшемся от удовольствия лице сэра Джейсона мелькнула ленивая улыбка, и он с особой тщательностью облизал губы. Если кузен не понял этого намека, то его последующие слова тот не мог не понять.

— Дорогой Колин, ты не хочешь, чтобы тебе каждое утро подавали кофе с кремом Селии? Или, может, вместо гренок тебе захочется намазать ее маленький клитор хорошей порцией джема, приготовленный руками миссис Биггинс.

Так Колин познакомился с очаровательными прелестями, нашедшими убежище между бедер Селии, прелестями, которых он будет жаждать всегда. Увы, Колин еще не проник в ее девственную щель пенисом и поэтому был вынужден довольствоваться тем, что брал этот атрибут устами отчего приходил в неописуемый восторг, или по крайней мере он казался неописуемым получателю этих необычных удовольствий.

Без ведома кузена Колин в кладовой кухни обзавелся маленькой баночкой с апельсиновым джемом, спрятал ее в своем гардеробе за две недели до того, как набрался смелости нанести джем на интимные места Селии, как кузен легкомысленно посоветовал ему сделать. Он воспользовался своим языком почти таким же манером, как это случилось в то роковое утро за завтраком, только сейчас он вонзил его прямо в сочное святилище влагалища Селии и чуть не потерял сознание от восторга, что оказался в центре ее женственности. Как его пенису хотелось отведать то, чем наслаждался его язык и рывками извергал свое недовольство, обливаясь пенистыми слезами, которые были напрасно растрачены в брюках.

Вскоре Колин также подготовит стеснительную заднюю

дырочку Селии, напоминавшую круглый леденец, а сам будет наслаждаться сочетанием ароматов, порождаемых этим вкусным угощением, и начнет слизывать большую порцию превращенного в желе фрукта, а кончик его языка загуляет по извилинам, окружавшим девственную нишу, до тех пор, пока сможет сосчитать их во сне. Для столь необычного предприятия потребовались уговоры, ибо Селию очень стесняли намерения возлюбленного в этой области. Однако несколько нежных слов покорили настороженную молодую женщину, и она неохотно позволила Колину намазать глубокую щель джемом и дрожала от трепетного удовольствия, пока его язык щекотал, продвигаясь до ануса. Тут ее тело напряглось и изящные срамные губы сжались перед его дразнящим языком. Влажность ее более традиционного отверстия поведала Колину, что она по достоинству оценила труды его языка в этой запретной зоне, и он умолял ее позволить ему продолжать начатое, причем его желание было столь сильным, что никакие отговорки все равно не остановили бы его.

Получив разрешение, Колин намазал джем вокруг моргающего глазка ее ануса, стараясь делать нежные движения, когда проник пальцами в уютное пространство внутри. Разведя ее ягодицы ладонями, он добывал эту фруктовую субстанцию точно так же, как муравьед ловким языком добывает себе обед. Внутренняя сторона трепетала от движений его пылкого языка, а мускулистый ободок прижал его, словно призывая вернуться назад. На второе блюдо Колин снова заполнил эту часть еще одной порцией джема, прильнул губами к окрашенному в оранжевый цвет периметру и лизал до тех пор, пока не осталось ни малейшего следа сладости.

Возражения Селии насчет того, что поведение Колина в высшей мере непристойно, если не сказать совершенно неестественно, угасали по мере того, как пробуждались ее собственные желания, и она стала предвкушать повторение, прокрадываясь на цыпочках в комнату Колина после того, как его кузен лег спать, чтобы подставить свой услащенный джемом зад языку возлюбленного. Она украсила эти похотливые встречи тем, что сама намазала пенис и яички возлюбленного большой порцией джема и неторопливо слизывала его с напряженной плоти, и Колину не приходилось засовывать кулак в рот, чтобы заглушить свои крики от пропавшего даром экстаза, и без предупреждения обдал ее язык бурлящим потоком. Селия покорно приняла щедрые подношения Колина вместе с джемом, а затем языком приводила в порядок его истощенный орган.

Оба заговорщически хихикали, удивляясь, догадается ли миссис Биггинс, на какие развратные цели идет ее знаменитый апельсиновый джем. Что же касается сэра Джейсона, то у него возникли подозрения, когда миссис Биггинс пожаловалась, что больше не успевает снабжать дом джемом. Поэтому за завтраком на столе вскоре появился противный сливовый джем, а поскольку он не находил спроса, то вскоре отправлялся на помойку.

В джеме недостатка не будет, ибо этот продукт послужил средством для избавления Селии, а также Колина от всяких запретов. Он наслаждался ею, как только подворачивалась возможность, особенно в самой чистой форме, и ругал себя за то, что так долго ждал, чтобы сделать это открытие. Колин стал действовать подобно мужчине, наверстывавшему упущенное, и подстерегал свою возлюбленную в ранние утренние часы, надеясь, что его кузен слишком утомился от своих похотливых игр, чтобы требовать от Селии еще чего-нибудь. Колину особенно, нравилась ее изящная маленькая прелесть в тех случаях, когда ту день или два не касалась вода — действительно, чем дольше ее не мыли, тем больше она нравилась Колину. Он вылизывал ароматные складки дочиста, надеясь вызвать у Селии оргазм и насытить свои уста вкусным потоком кремового меда. Жаждая большего, Колин заставлял отверстие снабжать его дополнительным количеством потока тем, что поднимал капюшон клитора и облизывал обнаженные железы до тех пор, пока жалобные стоны Селии не становились слишком громкими и он опасался, как бы не проснулся сэр Джейсон. Опьяняющий запах мускуса усиливался, проникал в его ноздри, и в ответ те раздувались, приглашая аромат проникнуть внутрь и насытить его обоняние. Селия извивалась под устами Колина, ее руки и ноги бились о кровать, пока его язык истязал это чувствительное место. Но Колин ни за что не хотел останавливаться, как бы она об этом ни умоляла, поэтому он дразнил извивавшийся бутон до тех пор, пока из нижней щели не текла новая река, а его желание поглотить ее становилось прелюдией к более необузданным вожделениям, во власти которых он окажется позднее.