Плененная душа
Шрифт:
— Ну, отдыхай, — тоном доброго дедушки проурчал ему над ухом старик. — Я Храм пока схожу проведаю, масло сменю в светильниках… А после вернусь — поговорим…
— Как скажешь, — расслабленно усмехнулся Огнезор, излучая покой и благодушие.
Но стоило жрецу за дверь выйти, мастер проглотил улыбку. Собранный и очень серьезный, он внимательно осмотрел комнатушку: изучил пучки трав под потолком, порылся в ветхих книгах на полке, откинул крышку вросшего в пол сундука, сдвигая жреческие тряпки в сторону. Под балахонами, штанами да рубахами нашлось и то, что Огнезор
«Ну, Мара, если прав я, нашелся след твоей сгинувшей племянницы! Вот и первая ниточка из здешнего клубочка…»
«Мне жаль», — прошелестела Лая.
«Почему? — удивился Огнезор. — Я ничего не знаю об этой несчастной… Вряд ли мне стоит считать ее матерью… А вот хозяин наш безымянный становится все интересней!»
Когда жрец появился на пороге, гость его сидел, как ни в чем не бывало, развалившись у огня да поглядывая лениво из-под прикрытых век на распахнувшуюся со скрипом дверь.
— Голоден? — заговорил старик отечески, изображая сладкое благодушие.
— Даже очень, — не стал отпираться Гильдмастер.
И тут же был вознагражден запеченной в угольях рыбой с соблазнительной, дымом и травами пахнущей, корочкой.
— Откуда? — вежливо удивился Огнезор, припоминая, что прошлой зимой сам прокармливал их с Лаей (да и старика заодно) шустрыми тощими зайцами, подвернувшимися в наспех сделанные силки.
— Так у дикарей с Северного разную снедь и вещи на амулеты вымениваю, — с готовностью пояснил старик. — Они куда любезней твоих бородатых варваров, хоть и боятся на глаза попадаться! Некоторые даже Храм почитают, пожертвования оставляют тайком…
«Хорошо, хоть не жертвы…» — хмуро заворчала Лая, еще с прошлой зимы отчаянно жреца невзлюбившая.
На вкус рыба оказалась очень недурна, хоть и слишком соленая. Впрочем, даже черствые лепешки то ли из побегов каких, то ли из водорослей не смогли испортить аппетита уставшему гостю.
— Ну, теперь и разговорам время! — запив поздний ужин еще одним не в меру крепким «чаем», почти весело сверкнул на старика глазами Огнезор.
Жрец сразу же подобрался, переводя полный ожидания взгляд с пустой (второй уже!) кружки на лицо молодого мастера. Тот не подавал виду, что заметил — лишь расслабленно жмурился в ответ, словно сытый довольный хищник, перед которым обнаглевшая зверушка трясет пушистым хвостиком: вроде и сожрать бы мелюзгу стоит, для острастки, — да лениво как-то и уже не лезет…
— Ты ведь не просто так пришел? — осторожно начал подбираться к нему старик.
— И даже не с пустыми руками! — обнадежил его Огнезор коварно, с нарочитой неторопливостью принимаясь стаскивать тонкие беспалые перчатки (теперь он частенько носил такие, скрывая от любопытных глаз свои перстни).
Жрец с жадным любопытством следил за каждым движением.
—
На его палец старик уставился, как завороженный. Вот и на еще один вопрос ответ получен! Знал Безымянный, какие именно камни искать! Всегда, негодяй, знал! К колечку-то прикипел с первого взгляда! А не поведал ничего, чтоб не спугнуть, выходит?.. Но если б мастер так на камешки и не наткнулся?.. На Южном-то Храм специально они с Лаей не разыскивали — просто вслед за россказнями путников бродили!.. Да и Риэ подвернулся случайно… Будто сама судьба играла с Огнезором!
На миг мужчине даже сделалось страшно. Возможно ли, что сказки о кровных Первого Бога — не всегда и не совсем сказки? Или Безымянный так силен да всезнающ, что запросто чужую жизнь способен потянуть за ниточки?..
«Значит, выведать, что мертвые в камнях скрывают, я должен тем более!» — тут же задавил он в себе трусливую нерешительность.
— Я слышал об этом перстне, — между тем алчно потянулся жрец к кровавому камню. — Выкрасть его было бы сложно, но все ж вероятно. Но вот надеть… Надеть его не смог бы кто попало!..
— Только Посвященный, законный владелец, — подтвердил Огнезор уже почти бесстрастно. — Так же, как императорская корона пришлась бы впору лишь наследнику, а священное храмовое кольцо — избранному Отцу-Настоятелю…
— Значит, ты…
— Гильдмастер? Какое это имеет значение для нашего дела? — проницательно и недобро прищурился он.
— Никакого! — поспешно убрал руки старик. — Я просто… удивлен был, и все… Значит, у тебя теперь есть три камня?
— И я жду, когда же ты мне скажешь о четвертом…
— Я скажу? — удивился жрец почти правдоподобно.
— А не хочешь? — бросил мастер с легкой издевкой. — Я знаю о «Дарующем силу»! — вдруг прямо заявил он. — Не во всяком алтаре можно жизнь почуять… Это в нем ведь четвертая душа?
Щеки старика нервно дернулись, лицо на миг стало хищным. Но тут же какая-то новая мысль мелькнула в щелочках глаз, плечи расслабились — и вновь засиял здешний хозяин фальшивым, показным благодушием.
— Ты прав, молодой мастер! — растянулись сухие губы в улыбке. — В алтаре заключена душа одного из здешних настоятелей, последнего великого жреца Северного Храма Судьбы и создателя связующего ритуала!
Он сделал величественную паузу, из-под бровей поглядывая на собеседника, словно в ожидании восторгов.
— Значит, и с обрядом тянуть дольше нет смысла, — просто заявил Огнезор, вдребезги разбив всю торжественность.
— Не терпится открыть древние тайны? — кажется, надулся старик.
— Не терпится вернуть мою жену! — легко сорвалось с языка у мастера.
И, странно, многомудрый старый жрец принял этот ответ без всяких сомнений, так и не заметив за словами своего гостя горькой, почти злой издевки…
— Тогда отдохни как следует! — вкрадчиво заурчал его голос. — А поутру мы с тобой все и сделаем!.. Рассвет, говорят, для священных обрядов — самое лучшее время!