Плененная грешником

Херд Мишель

Мои яйца напрягаются, и, толкнув Розали на спину, я без устали трахаю ее, пока мое тело не выгибается дугой от нахлынувшего оргазма.

Я продолжаю вбиваться в нее, пока кончаю, моя челюсть сжимается от сильного экстаза, взрывающегося во мне.

Только когда мы оба отходим от наших оргазмов, я замедляю темп. Я не выхожу сразу, наслаждаясь последними толчками, когда остаточные спазмы заставляют ее киску сжиматься вокруг меня.

Мои глаза упиваются ее раскрасневшимся лицом, и собственническое

чувство, которое я испытываю к ней, заполняет каждый дюйм моей груди.

— Ты моя, — говорю я решительно. — Я могу отпустить тебя послезавтра, но ты моя, Розали. Я дам тебе столько времени, сколько нужно, и когда будешь готова, ты вернешься ко мне.

Я погружаюсь глубоко в нее и прижимаю ее тело к кровати всем своим весом. Мои руки обхватывают ее голову по бокам, и, когда ее глаза встречаются с моими, я говорю:

— Если я когда-нибудь застану тебя с другим мужчиной, я убью его.

Ее подбородок начинает дрожать, и вместо того, чтобы спорить со мной, она кивает.

Я сливаюсь с ее ртом, и мы несколько минут просто целуемся, прежде чем я выхожу из нее. Иду в ванную и избавляюсь от презерватива. После того как я привел себя в порядок, мою руки и брызгаю водой на лицо.

Когда я поднимаю голову, мои глаза встречаются с моим отражением в зеркале.

Розали Манно принадлежит мне.

Я слышу шаги, и когда возвращаюсь в спальню, Розали и ее одежды уже нет. На моих простынях только пятно крови.

Лучше ей не прятаться в своей комнате. Она обещала мне два дня, и я хочу каждую секунду.

Я натягиваю чистую пару спортивных штанов, и когда проверяю ее спальню и нахожу ее пустой, чувствую облегчение.

Я спускаюсь по лестнице и направляюсь к боковой двери. Прислонившись плечом к дверному косяку, я скрещиваю руки на груди и наблюдаю за Розали, пока она ждет, когда Луна закончит писать.

Когда она смотрит на меня, ее глаза касаются моих лишь на секунду, прежде чем она быстро отводит взгляд. Ее шея и щеки вспыхивают, заставляя мои губы изогнуться в улыбке.

Луна замечает меня, и мне приходится сдерживать себя, когда она подбегает и вскакивает. Я глажу ее мягкий мех.

— Ты скучала по мне, милая девочка?

— Скучала, — отвечает Розали.

Услышав двойной смысл в ее словах, я встречаюсь с ней взглядом.

— Я тоже по ней скучал. Оставаться вдали было одной из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать.

Как только Луна заканчивает здороваться со мной, я подхожу к Розали и беру ее за руку. Я притягиваю ее ближе и, наклонив голову, смотрю ей в глаза.

— Ты в порядке?

Она быстро кивает, затем отводит взгляд.

— Мы собираемся лгать друг другу эти последние два дня?

Она снова кивает, ее голос хриплый, когда она шепчет:

— Я не могу посмотреть правде в глаза.

Я поднимаю руку и провожу костяшками пальцев по ее щеке.

— Тогда мы будем лгать, моя маленькая Роза .

Мне кажется, что это более интимно, когда я называю ее по-русски "моя маленькая Роза".

Желая снять с нее напряжение, я говорю:

— Давай приготовим что-нибудь поесть и посмотрим фильм. Я просто хочу расслабиться с тобой.

Я тащу Розали в дом и заставляю ее сесть на табурет.

Когда я открываю холодильник, она спрашивает:

— Татуировки на твоих плечах и груди что-нибудь означают?

— Звезды означают власть, — объясняю я.

— Потому что ты глава Братвы?

— Да. — Мой взгляд обращается к ней, и, видя любопытство на ее лице, я расслабляюсь.

— Могу я спросить еще кое о чем?

— Ты можешь спрашивать о чем угодно. — Я достаю курицу и овощи, чтобы приготовить жаркое.

— Что ты почувствовал, когда в первый раз убил кого-то?

Иисус, это было давно.

Мне действительно приходится на мгновение задуматься, пока я промываю овощи.

— Мне было тринадцать, когда мой папа и дядя Алексей взяли меня с собой на сделку по продаже оружия. Все пошло наперекосяк, и мне пришлось убить одного из ублюдков. Либо он, либо я. — Открыв упаковку куриной грудки, я нарезаю ее полосками. — Наблюдая, как жизнь покидает человеческое существо, меня вырвало. Я неделю не мог есть.

Сострадание пронизывает ее слова, когда она спрашивает:

— Тогда почему ты это делаешь?

Я встречаюсь с ней взглядом.

— Чтобы защитить то, что принадлежит мне, моя маленькая Роза . В нашем мире принято убивать или быть убитым.

Она пытается понять меня, но я вижу, что ей это дается с трудом.

Отложив нож, я подхожу к ней и беру за подбородок.

— Ты любишь Луну, верно?

— Да.

— Что бы ты сделала, чтобы защитить ее?

Ее брови сходятся вместе, противоречивые эмоции возвращаются на ее лицо.

Я наклоняюсь, прижимаюсь поцелуем к ее губам и говорю:

— Ты обещала мне два дня. Не думай о мафии и Братве. Не думай ни о чем, кроме меня.

Когда она кивает, я снова целую ее, пока у нее не перехватывает дыхание. Отстраняясь, я провожу подушечкой большого пальца по ее припухшей нижней губе.

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

На ее лице отражается замешательство.

— Что?

— Отпусти Луну на улицу. Мне нужно, чтобы ты осталась одна для того, что я запланировал.