Плененная королева
Шрифт:
Королева раскрыла второй пакет и, к своему удивлению, обнаружила в нем точно такие же предметы. Зачем Генрих послал два пакета, содержащие совершенно одинаковые подарки? Потом ее взгляд упал на небольшой клочок пергамента на полу, – вероятно, он выпал из одного пакета. Алиенора подняла его и увидела, что это своего рода квитанция, написанная каким-то придворным чиновником, который явно должен был предъявить ее королевскому счетоводу, но по ошибке вложил в подарки. Он наверняка будет искать эту бумажку. Но что на ней написано? «55 фунтов, 17 шиллингов за одежду для королевы и Бельбель, для нужд короля».
Кто такая Бельбель? И почему
Разум Алиеноры был встревожен, и она решила, что, пока находится в Винчестере, должна отыскать Аделаиду, невесту Ричарда. При этом королева убеждала себя, что план развода Генри с ней и женитьбы на Аделаиде не мог прийти в голову самой французской принцессе. Но, увидев эту девицу, ставшую теперь красивой пышногрудой молодой женщиной двадцати с небольшим лет, Алиенора потеряла прежнюю уверенность.
Аделаида не пришла в восторг от визита королевы. Алиенора решила, что король ограничил круг ее гостей и посадил под стражу, потому как явно опасался, что Ричард нападет на замок, выкрадет Аделаиду и увезет к алтарю, лишив тем самым отца ценного аргумента в его хитроумной торговле с Филипом. А бедняжка, конечно, пережила столько поворотов судьбы, что, наверное, уже оставила всякую надежду выйти замуж. Аделаида, похоже, предполагала, что королева принесла ей известия об очередном неблагоприятном витке в ее судьбе или просто пришла позлорадствовать над неудачливой соперницей, – отсюда и понятная настороженность.
Вести разговор с Аделаидой оказалось непросто. На все вопросы Алиеноры следовал односложный ответ, и в конце концов королева сдалась. Аделаида питала к ней явную неприязнь, чему не приходилось удивляться, ведь, не будь Алиеноры, Аделаида вот уже девять лет была бы королевой Англии. Вместо этого Аделаиде приходилось сидеть взаперти, а ее молодые годы проходили бесцельно.
Неужели Аделаида и в самом деле влюбилась в Генри? И все еще продолжает любить его? Алиенора должна все выяснить. Надо убедиться, что эта страсть не похожа на ту, что разделял Генрих с несчастной Розамундой, что Аделаида не представляет для нее угрозы.
– Твоя жизнь, дитя, нелегка, – решилась Алиенора. – Ты уже давно должна была выйти за Ричарда и стать матерью прелестного выводка детишек.
Аделаиду передернуло, она посмотрела на королеву с неподдельным отвращением.
– Я и в самом деле должна была выйти замуж много лет назад, – многозначительно сказала она.
– Об этом ты можешь забыть, – ответила Алиенора. – Мой брак не утратил силу. Папа Римский не допустит его расторжения.
– Вы могли бы достойно удалиться в Фонтевро!
Это было обвинение.
– У меня нет склонности к монашеской жизни, – спокойно ответила Алиенора, хотя ярость закипала в ней, желчью подступая к горлу. – Это все придумал Генри, чтобы сохранить за собой мои земли.
– За этим стояло нечто гораздо большее! – возразила Аделаида. Ее глаза метали искры. Они были зеленые, как у кошки, и полны яда. – Вы не хотели отдавать мужа другой – более молодой женщине. Вы не могли принять, что он хочет иметь женой меня, а не вас.
– Ты еще скажи мне, что он тебя любил, – презрительно произнесла Алиенора. – Позволь мне заверить тебя,
– Он любил меня… и все еще любит! – воскликнула Аделаида.
– Как мило! – ухмыльнулась Алиенора, решительно не замечая огонька страха, который вспыхнул в ней со словами этой девчонки. – До чего же ты невинна! Он любит ее! Какое это имеет отношение к королевским бракам, которые заключаются из соображений выгоды и политики? Неужели ты, глупое дитя, считаешь, что любовь когда-либо играла роль в политике Генриха? Я думала, в тебе больше здравого смысла.
Аделаида вскочила на ноги, при этом складки ее блио натянулись. Алиенора в ужасе уставилась на нее: Аделаида была беременна.
– Разве это не плод любви? – с торжеством воскликнула принцесса, поглаживая свой увеличившийся в размерах живот.
– Любая шлюшка может затащить мужчину в постель, – язвительно заметила Алиенора, вот только ее голос прозвучал хрипло, губы пересохли. – Любовь тут ни при чем. Полагаю, ты собираешься сказать мне, что понесла от короля.
– Да! – ответила Аделаида.
– Скажи мне, как ты могла обесчестить Ричарда – того, с кем ты была обручена?! – воскликнула Алиенора, вскочив с места. Она была оскорблена до глубины души. Как Генри решился уложить в постель ту, которая была предназначена в жены его сыну?! Она не могла в это поверить, даже зная его ненасытные аппетиты. – Позор на твою голову, развратница!
Теперь Аделаида уже рыдала:
– Он любит меня! Вы не захотели отойти в сторону и позволить нам жениться. Это ваша вина!
Алиенора проигнорировала ее слова. Желание сделать больно сопернице было так сильно, что она не могла ему противиться.
– Ты знаешь, что у него есть другая любовница? – с издевкой спросила она.
Удар достиг цели. Аделаида уставилась на нее, раскрыв рот.
– Вы лжете… чтобы уязвить меня. Я в это не верю!
– Я тоже не верила до вчерашнего дня, – сказала Алиенора. – И если бы не глупая ошибка какого-то чиновника, то до сих пор пребывала бы в неведении. Но как я это узнала, к делу отношения не имеет. Ее зовут Бельбель. Походящее имя для шлюшки. Но ты это и сама знаешь. И ты знаешь, что Генри не способен оставаться преданным мужем. – Алиенора с отвращением смотрела на разразившуюся потоком слез Аделаиду. – Единственное, что имеет значение в этой истории, – мой сын Ричард, с которым ты обручена. Он не должен понести никакого ущерба, – прошипела она. – Если он узнает о твоем позоре, то наверняка убьет тебя… и своего отца. И весь мир будет аплодировать ему за это.
– Он знает, – рыдая, проговорила Аделаида, и теперь в ее голос снова вернулась вызывающая нотка. – Ему все равно. Он хочет жениться на мне, только чтобы досадить отцу, чтобы лишить короля самого дорогого для него человека. И через меня он хочет заключить союз с моим братом.
Алиенора онемела от этих слов. Ричард знал. Конечно, он знал. Она вспомнила, каким странным взглядом Ричард смерил отца.
Королева оставила Аделаиду рыдать, а сама, пошатываясь, отправилась к себе. Мысли ее мешались. «К чему пришла наша семья, если Генри и Ричард фактически вступают в сговор, заключают такие подлые закулисные сделки?» – спрашивала она себя. Неужели в мире не осталось чести? А эта глупенькая обманутая девочка – ни больше ни меньше как принцесса Франции, – которая стала пешкой в этой игре? Филип объявит войну, если узнает об этом.