Пленённая мечтой
Шрифт:
— Знаешь, что я думаю? — спросил Гордон, нарушив затянувшуюся паузу.
— Не знаю, но догадываюсь.
— Нет, не это, — улыбнулся он. — Я думаю о рыбе с жареной картошкой.
— О рыбе с жареной картошкой?
— Да. Просто я перебирал в уме блюда, которые не отказался бы сейчас попробовать, и остановился в итоге на рыбе с жареной картошкой. Ты любишь это?
— Еще бы!
Гордон прилег и стал смотреть в небо.
— Когда я был студентом, у нас там, на углу улицы, ютился крохотный рыбный ресторанчик. Так вот там готовили это блюдо лучше
— Слушай, может, не надо говорить о еде? — попросила она. — У меня сейчас в желудке спазмы начнутся.
— У меня тоже пусто в животе, — сказал он. — Просто я подумал, что воспоминания о еде или размышления о блюдах, которые мы попробуем, как только вырвемся отсюда, помогут.
— Боюсь, рыбу с жареной картошкой тебе попробовать не удастся, — сказала Грейс. — Ближе Кэрнса я не знаю ни одного повара, который бы готовил это блюдо.
— Значит, поедем вместе с тобой в Кэрнс, а? — предложил он.
На нее нахлынули воспоминания о Кэрнсе. Брюс, крокодил, любовь на песке, свадьба в забавной пустой церквушке…
— Не знаю, — ответила она.
— У меня такое впечатление, что ты не хочешь говорить о будущем, — спокойно сказал Гордон. — Как ты думаешь, у нас с тобой может быть какое-нибудь совместное будущее?
— Как мы можем говорить сейчас об этом? Может, нам суждено остаться в этой ловушке до конца наших дней! Прошу тебя, не настаивай на том, чтобы я сейчас давала какие-либо обязательства, — взмолилась Грейс.
Постепенно сумерки сгустились и наступила ночь. Они задремали, обнявшись.
Третий день начался светлым и ярким утром. Они увидели, что запас питьевой воды практически на исходе. Все утро Грейс отчаянно вглядывалась в горизонт и вдруг заметила в южной части неба увеличивающееся в размерах пятнышко.
— Гордон! Самолет! — закричала она.
Он подлетал все ближе. Гордон сорвал с себя рубашку и изо всех сил стал размахивать ею над головой.
— Он заметил нас! — крикнул он радостно. — Нас заметили!
Не оставалось никаких сомнений в том, что им удалось привлечь к себе внимание летчика. Наконец, самолет был уже почти над их головами. Летчик снизил высоту, высунул голову из кабины и крикнул:
— Это ж надо было додуматься садиться здесь!
— Я узнаю этот голос! — взволнованно воскликнула Грейс. — Это Нобби Стабс! Нобби! — воскликнула она. — Торопись! Вытаскивай нас отсюда как-нибудь!
— Оставайтесь там, я пришлю лодку! — в ответ крикнул Нобби, покачал крыльями и улетел в сторону Нормантауна и залива.
— Кто такой этот Нобби? — спросил Гордон.
— Мой старый пилот. Он исчез, как сквозь землю провалился. Я думала, что он просто решил смыться от меня, — объясняла Грейс. — Как хорошо, что он так вовремя объявился!
Спустя несколько часов они уже сидели в моторном катере, направлявшемся навстречу заливу и безопасности.
38
Несмотря на все ее протесты, утверждения о том, что она в полном порядке и хочет поскорее попасть домой, Грейс пришлось провести первую ночь после спасения
Ей пришлось, однако, признать, что Гордон был замечательным человеком. В нем не было ни дикости Брюса, ни искушенности Фредди, тем не менее ему удалось зажечь в ней страсть, о самом существовании которой она уже почти забыла. С другой стороны, несмотря на всю возвышенность произнесенных им слов, она не могла представить свое будущее с этим человеком. Выйти замуж за Гордона, это означало стать женой миссионера, а Грейс никогда не видела себя в этой роли. Наконец, главное препятствие заключалось в том, что она уже состояла в браке.
После долгого и глубокого сна на следующее утро она была разбужена медсестрой, которая принесла ей на подносе завтрак — вареные яйца и чай. Грейс сказала, что предпочла бы обычный австралийский завтрак, — яичницу с бифштексом, — но сестра объяснила, что ей нельзя сейчас принимать много тяжелой пищи, и спросила, не готова ли Грейс принять посетителя-мужчину, который терпеливо прождал в приемной все утро.
— Разумеется, — согласилась Грейс, поправив одеяло и причесавшись.
Посетителем оказался на удивление чисто выбритый и аккуратно одетый Нобби Стабс. Она почти не узнала его, пока не услышала его голос:
— Значит, они вас отыскали и с вами все в порядке?
— Нобби! — радостно воскликнула она. — Не будешь возражать, если я спрошу тебя, где ты шатался все это время?
— Это длинная история, миссис, — ответил он. — Главное, что я теперь здесь, не так ли?
— У тебя способность появляться именно в тот момент, когда в тебе остро нуждаются. Я чуть не обезумела от счастья, когда увидела тебя тогда!
— Это хорошо. Значит, это дает мне право надеяться на то, что вы не выйдете из себя, когда я расскажу, что со мной приключилось.
— С тобой что-то приключилось? — спросила она. — Предупреждаю: меня удовлетворит только уважительная причина твоего неожиданного отсутствия в течение целых трех месяцев!
— Да, вот именно, три месяца, — проговорил Нобби. — Целых три месяца!
— И что ты этим хочешь сказать?
— То, что целых три месяца я был под замком.
— Ты сидел в тюрьме?!
— Совершенно верно. Когда я получил лицензию пилота, мне захотелось устроить по этому случаю небольшую вечеринку. Но, кажется, я тогда немного перебрал… Повздорил с полицейским… Он получил сотрясение мозга, а я — три месяца тюрьмы, вот такая у меня печальная история.