Пленённая Призраком

Александрова Ксения

«И повелел Мааврий своим воинам носить на запястьях своих знак отличительный, чтобы узнавать они могли друг друга и во Тьме, и в Смуте, и среди людей простых, а так же взывать могли друг к другу в беде или же в расстоянии непреодолимом. И приняли воины на запястьях своих знак, что повелел носить им Мааврий, и был тот знак цвета неба чистого. Верховный же Воин должен был носить знак особого – цвета золота, чтобы воины видели, что перед ними Правитель их – Властитель Перстня».

Нина тяжело вздохнула – идти к Ярославу за разъяснениями она не хотела. Оставалось снова пристать к Раде.

– Что же мне –

идти в салон и бить себе татуировку? – высказала она нелепый вариант, когда Рада внимательно выслушала ее, но не спешила комментировать.

– Слишком просто, – поразмыслив, ответила ведьма. – Думаю, знак должен проявиться, как доказательство того, что ты Воин. А случится это после того, как сам Перстень признает тебя своим Властителем.

– Как все сложно, – простонала Нина. – Мне никогда не разобраться со всеми этими премудростями. А уж тем более, не найти в себе силы…

– Придет время, найдешь, – перебила ее Рада.

– Разве, по-твоему, оно еще не пришло? – ахнула Нина. – Враги атакуют! Мир в опасности, а ты говоришь, что время еще не пришло!

– Для тебя нет, – настаивала на своем Рада, и Нина не стала спорить, оставшись, все же, при мнении, что и Рада, и Анатолий Давидович ошибаются насчет нее – нет у Нины никакой Силы.

А это значит, что нет надежды на спасение.

Она еще более отчаялась, когда, уже за полночь, неожиданно раздался грохот, разбудивший и ее, и Раду, и Ярослава. В клубе неизвестно откуда взявшейся пыли (Нина только вчера вымыла пол), будто из воздуха, появились Охотники. Правда, не в полном составе. Куда подевались остальные трое, Нина боялась даже подумать. Но она искренне радовалась, что Георгий Андреевич был жив. Она радовалась за Ярослава, который обнимал отца, и впервые за трое суток, выглядел счастливым.

Но радость длилась недолго.

Глубокую рваную рану на плече мужчины первым заметил Ярослав.

– Отец, ты ранен? – спросил он, будто и сам не видел. Мужчина в ответ вымучено улыбнулся:

– Да, сынок, – не смотря на явно терзавшую его тело боль, как ни в чем не бывало, ответил он. – Ранен.

– Что это? – юноша настойчиво пытался разглядеть рану, не обращая внимания на попытки отца помешать ему. – Похоже на укус, – в голосе Ярослава слышались нотки паники. – Пап, что это?

– Вампир – один из новообращенных. Молоденький.

– Как его звали? – слабым голосом спросила Нина, боясь услышать дорогое ей имя.

Мужчина пожал здоровым плечом:

– Да пес его знает. Этот длинноволосый, кажется, звал его Денисом.

Нина громко всхлипнула, и крепко закрыла ладонью рот, чтобы рвущийся наружу крик не выплеснулся истерикой. Денис… Добрый, немного глупый, иногда невыносимый, но вовсе не жестокий Денис напал на отца Ярослава и покалечил его. Как он мог?! Что же вообще, черт возьми, творится?!

– Это ничего, – пробормотал Ярослав. – Он недообращенный, а укус недообращенных неопасны. Вон Нина тоже подвергалась его нападению, но ничего. К счастью, все обошлось. Ничего.

Георгий Андреевич смотрел на сына с печалью и грустной улыбкой. Он знал, что они с сыном пробудут вместе совсем недолго.

– Нет, сынок, этот мальчик не был недообращенным. Этот мальчик прошел стадию обращения.

– Не может быть, – шептала Нина, не веря в жестокую правду. – Не может быть, чтобы

Дэн убил человека.

– Может, Нина, – мягко возразил услышавший ее бормотание мужчина. – Всякий может, если им управляет такой сильный маг, как Мастер.

– Отец, где Эрнест, Константин, Даниил…

– Они погибли, Ярослав, – дрогнувшим голосом ответил Охотник. – Мы похоронили их прах на охотничьем кладбище. Я хочу, чтобы так же ты похоронил и меня. Рядом с ними.

– Нет! – неожиданно закричал Ярослав. – Нет, не проси меня! Я не хочу хоронить тебя. Я не хочу…

– Сынок, это неизбежно, – терпеливо возразил Георгий Андреевич. – Ты должен смириться с моим скорым уходом. Прошу тебя, будь сильным. Помни – ты охотник.

Нина громко всхлипнула и сама испугалась того, что плачет, но посмотрев на Раду, обнаружила, что по щекам ведьмы текут крупные, не сдерживаемые слезы.

Так, в Охотничью Будку пришла Скорбь.

А тем временем, далеко от дома Охотников, в особняке клана стоял вопль. Кричала женщина – высокая, статная, некогда красивая и ухоженная, но от горя совсем запустившая себя. Она, сгорбившись, стояла у гроба некогда молодого, красивого мужчины. Она кричала и рвала на себе роскошные, цвета темного шоколада, волосы. Ее горе было умножено неизбежностью, непоправимостью случившегося, невозможностью что-либо изменить. Она не сможет отправиться вслед за возлюбленным, потому что нет его больше ни в Мире Призрачном, ни в Мире Сумеречном. Оружие этих проклятых охотников способно не изгонять, а уничтожать таких созданий, как она. Ее любимый, единственный Рик мертв. Его больше нет. Не существует. Брюнетке казалось, что нет больше и ее самой. Есть только боль – бесконечная, терзающая, не стихающая ни на минуту. Она в очередной раз громко всхлипнула, издав глухой стон, и слеза, скатившаяся по щеке, упала на крышку гроба. Женщина с ненавистью посмотрела на гладкую, блестящую поверхность. Ее любимого Рика хоронили в закрытом гробу, как какого-то урода, которого нельзя показывать людям. А всё потому что его красивое, сильное тело было похоже на месиво. Потому что от его красивого, сильного тела не осталось ничего.

Она была вынуждена хоронить останки, и плакать над останками.

Чертовы охотники!

– Армия охотников потерпела значительные потери, – устав ждать, когда брюнетка возьмет себя в руки, начал свою речь Мастер. – Но мы потеряли лучших своих солдатов. Мы потеряли близких, и эту утрату ничем не восполнить, эту боль в наших сердцах ничем не излечить. И мы воздадим. Мы отнимем у них надежду на победу и светлое будущее. Мы лишим их козыря, что они прячут в своих рукавах. Мы лишим их Сильнейшего их Воина.

Мы придем за Ниной.

ГЛАВА 25.

Беспрерывный обложной дождь лил с самой ночи, в результате чего к охотничьему кладбищу, что находилось за Царской Рощей, невозможно было ни подойти, ни подъехать. Георгия Андреевича похоронили тихо, быстро, без лишних церемоний. Нина украдкой поглядывала на Ярослава – молодой человек стоял, опустив голову, его глаза были влажными, но он не плакал: он обещал отцу быть сильным и изо всех сил старался исполнить обещание. К тому же юноша был подавлен и вымотан: Георгий Андреевич умирал тяжело, долго – в бреду и метаниях.