Плененное сердце
Шрифт:
— Я отнесла священнику свое приданое, — сообщила Аликс.
Фенелла кивнула.
— Значит, дело почти сделано, — сказала она. — Я счастлива за вас, госпожа.
Аликс немедленно уловила перемену в отношении к ней Фенеллы.
— Мы ведь останемся друзьями, верно, Фенелла?
— Да, госпожа, — широко улыбнулась довольная вопросом экономка. — Я счастлива служить жене лэрда. По крайней мере второй жене.
На другом конце зала поднялась суматоха: это прибыли Фергюсоны. Большой
— Благодарение Богу и его Пресвятой Матери, Кольм! Мне нравится твоя невеста, хотя я бы сосватал тебе девственницу с большим приданым. Данглису не помещало бы приданое! Но все же девушка молода и, надеюсь, родит тебе наследников.
И Роберт, ухмыляясь, хлопнул племянника по спине.
—.Приданого из четырех золотых и десяти серебряных монет для тебя достаточно? — осведомился лэрд.
— Кровь Христова, племянник, более чем! Кто бы подумал, что хорошенькая англичаночка так богата! Умница она, Кольм. И большая. Что ты думаешь, Мэгги?
Жена Роберта, приятная женщина с теплыми янтарными глазами и каштановыми волосами, весело усмехнулась:
— Думаю, Кольм не нуждается в твоих советах, муженек! Похоже, он более чем способен найти жену без тебя. И к тому же богатую. Но где она? Я хочу с ней познакомиться.
В этот момент к ним подошла Аликс и поприветствовала Фергюсонов учтивым реверансом.
— Добро пожаловать в Данглис, господин, — сказала она Фергюсону и обратилась к Мэгги: — Я Аликс Гивет, мадам, и нареченная лэрда. Вы тоже желанная гостья в Данглисе.
Она расцеловала женщину в обе щеки.
— Красивая и воспитанная, — улыбнулась Мэгги. — Да, племянник, ты действительно выбрал прекрасную жену.
На следующий день, пятого декабря, они отпраздновали день рождения Фионы. Аликс подарила ей колечко с жемчужиной, полученное когда-то от матери. Теперь оно было слишком мало для нее, но прекрасно подошло Фионе. Девочка была в восторге и вертела рукой, показывая свое украшение.
— Моя первая настоящая драгоценность! — проворковала она и поспешно развернула подарок отца.
И завизжала при виде пояса из позолоченной кожи и красивого шарика- футляра для пряностей, который можно было вешать на пояс.
— О, па! Спасибо! Он так пойдет к моему новому платью.
— Новому платью? — деланно удивился лэрд. — И когда я увижу это платье, дочь моя? Боюсь, тебе понадобится богатый муж: последнее время ты слишком расточительна!
— О, па! Ты же знаешь, что на свадьбе я должна быть в новом платье!
— Какая еще свадьба? И когда она состоится?
— Завтра, па, — хихикнула Фиона. — Неужели не помнишь?
— А вот мне нечего надеть, — пожаловался лэрд, сделав грустное лицо. — Все, похоже, были заняты, обшивая
— Перестаньте подтрунивать над девочкой, господин, — покачала головой Фенелла. — Вы ее расстраиваете. Сами знаете, что иногда с ней бывает.
На лице Малькольма появилось странное выражение.
— Д-да, — только и обронил он.
— А кухарка испекла яблочный пирог, чтобы отпраздновать день рождения нашей дочери, — объявила Аликс, стремясь рассеять неожиданно возникшее напряжение.
— Мой любимый пирог! — обрадовалась Фиона и стала кружиться по залу.
Лэрд взял Аликс за руку. Их взгляды встретились.
— Спасибо, — прошептал он. — Ты куда лучшая мать для Фионы, чем та проклятая девка, которая ее родила.
— Я люблю ее. И вижу, что она очень чувствительная. Как все девочки ее возраста. Я научу ее сдержанности. Но ей всего семь лет. Она не Робена, господин. Я воспитаю ее на собственном примере.
— Верно, — кивнула Мэгги. — Как мать дюжины дочерей, я многое могу порассказать.
— Ты очень добра к ней, — признал лэрд, глядя в глаза Аликс и улыбаясь. — Как ты ухитряешься меня понимать? Иногда я думаю, что ты знаешь меня лучше, чем я сам.
— Не оскорбитесь, господин, если я скажу, что вы не слишком сложны по природе? — рассмеялась Аликс. — Вы честны и откровенны, и мне это нравится. Мир, в котором я выросла, — это мир, где царят интриги и заговоры. Там нужно следить за каждым словом. Хотелось бы знать, каким правителем стал бы король Генрих, будь он в здравом уме и твердой памяти. Тогда бы я уж точно не очутилась в Данглисе.
— И ты скучаешь по этому миру? — спросил он.
Конечно, Малькольм знал ответ, но очень хотел еще раз услышать его из уст Аликс. Теперь, когда она вот-вот станет его женой, ему были необходимы уверения в любви. От Робены он ничего подобного не хотел.
Аликс погладила его по щеке.
— Я предпочту быть с тобой в Данглисе, чем в любом дворце. Я люблю тебя, Кольм Скотт, мой дорогой, дорогой лэрд. — И, понизив голос, чтобы только он мог ее слышать, добавила: — Ты стал моей жизнью. Я не хочу никакого другого мужчины, кроме тебя. Не бойся, Кольм. У нас будет прекрасная жизнь.
Встав на цыпочки, Аликс нежно поцеловала его.
Лэрд ответил так же тихо:
— Когда Робена предала меня, была ранена только моя гордость. Когда я увидел ее в объятиях своего единокровного брата, понял, что никогда ее не любил. Не отдал ей своего сердца. Но ты, ягненочек, пленила мое сердце. И всегда будешь его хозяйкой.
И он поцеловал ее, вложив в поцелуй все свое желание.
— Я принадлежу вам, милорд, — едва слышно прошептала Аликс.
— А я принадлежу тебе, любимая, — кивнул лэрд.