Плененное сердце

Смолл Бертрис

Он протянул слуге большой кубок, и тот немедленно наполнил его вином.

Священник поднялся из-за высокого стола, за которым оба сидели, и, будучи знаком с домом, быстро нашел дорогу к спальне Аликс. Он постучал в дверь, и женский голос спросил, кто это.

— Отец Питер. Я хочу поговорить с мистрис Аликс, — ответил священник, узнав Бэб.

— Вы один?

— Клянусь Богом, кроме меня, здесь никого нет, — заверил священник.

Тяжелый деревянный засов отодвинули. В скважине повернулся железный ключ. Стоило отцу Питеру войти, как дверь снова заперли.

Аликс

сидела у маленького очага, где горел огонь. Рядом были сложены дрова. Маленький железный горшочек висел на железном рычаге, который можно было поднимать и опускать. Постель была аккуратно застлана, ставни на окнах — закрыты, а занавески — сдвинуты, не пропуская сквозняков.

По другую сторону очага стоял еще один стул. Бэб сидела на табурете и шила одежку для ребенка. Обстановка была весьма уютной, и, усевшись, священник начал расспрашивать Аликс:

— Клянетесь ли вы бессмертными и добрыми душами своих усопших родителей, пребывающих ныне в чистилище, честно отвечать на мои вопросы, мистрис Аликс?

— Клянусь, — ответила Аликс, целуя протянутое распятие.

— Венчались ли вы в святой церкви и по законам Божьим?

— Брачный контракт между мной и лэрдом Данглиса был составлен отцом Дональдом, священником поместья. Он был подписан в парадном зале у него на глазах и засвидетельствован дядей лэрда Робертом Фергюсоном, лэрдом Драмкерна и его женой Маргарет. Потом мы отправились в домовую часовню, где священник отслужил мессу и благословил наш союз.

— Но был ли этот брак истинным и настоящим? Честно ли вы рассказали о своем прошлом? Знает ли о нем ваш муж, дочь моя?

— Да, святой отец. Я ничего не утаила. Поэтому муж спрятал меня, когда в Данглис приехал сэр Удолф. Он не хотел никаких неприятностей.

— Но вы знаете и, если сказали правду, знает ли ваш муж, что сэр Удолф просил разрешения жениться на вас. И когда пришел в ваш дом, сообщил, что получил такое разрешение. Разве это не так, дочь моя?

— Так, — кивнула Ачикс. — Однако отец Доначьд заверил нас, что епископ Сент-Эндрюса никогда не даст подобного разрешения. И что если такой документ будет получен, то исключительно нечестным способом и за взятку. А теперь вы ответьте мне честно, отец Питер. Так оно и было?

Священник смущенно заерзал на стуле, а Бэб понимающе закудахтала.

— Действительно, мною было сделано пожертвование на собор, — признался он.

— Скажите уж прямо: взятка! — сухо проговорила Аликс. — И вы давали ее не один раз, а трижды! Три раза! Позор вам, святой отец! Теперь, чтобы успокоить свою совесть, вы обязаны сказать сэру Удолфу, что я замужем за другим. И что он должен вернуть меня мужу.

— Леди, я уже дал ему такой совет, но, боюсь, он ничего не желает слушать, — тяжко вздохнул священник, краснея от стыда.

— Кольм сжег деревню, захватил его людей и угнал овец. Он поклялся вернуться за мной. И обязательно вернется. И тогда взломает дверь и убьет барона. Я не хочу, чтобы смерть моего бывшего свекра легла тяжким грузом на мою совесть, а ведь он непременно погибнет из-за собственной глупости. Он что, совсем потерял голову? Почему

он не выбрал местную женщину из хорошей семьи, чтобы та дала ему детей? Почему так настаивает, чтобы именно я стала его женой?

— Леди, я уверен, что смерть его единственного сына, единственного ребенка, действительно помутила его рассудок! Два года назад я вернулся из Йорка и узнал, что вы покинули этот дом. Сам барон то впадал в глубокую печаль, то кипел гневом. Мы никак не могли его успокоить, и я был уверен, что он сошел с ума. Но потом он стал рассуждать вполне разумно. Я сказал, что ваш побег освободил его от всех обязательств по отношению к вам, и он вроде бы согласился, но потом заволновался, увидев, что вы оставили в конюшне свою лошадь. Я заметил, что это лишь доказывает ваше благородство. Что вы, как порядочная женщина, решили начать жизнь заново. Он возразил: животное принадлежало вам, и раз вы оставили его, то были не в себе, когда уходили из дома.

— Я ушла, потому что не в силах была вынести мысль о том, что придется лечь в постель с бывшим свекром! — фыркнула Аликс.

— После вашего побега он несколько дней, ездил по округе, разыскивая вас, — продолжал отец Питер. — А когда не нашел, трудно описать состояние, которое его охватило. Я убеждал его, что ваше исчезновение — воля Божья, и почти уговорил его поискать невесту среди соседских семей; сказал, что его обязанность и долг жениться снова.

— Почему же он не женился? — удивилась Аликс.

— Из Йорка прибыл гонец, он привез письмо, в котором просили еще денег за получение разрешения.

— Почему же вы не скрыли от него это послание?

— Письмо было адресовано самому сэру Удолфу. Он дал гонцу требуемую сумму и отослал того в Йорк, не поговорив со мной, — вздохнул отец Питер. — Когда я спросил, почему он согласился на это, хотя уже смирился с тем, что вас рядом не будет, он ответил, что был глуп, когда решил отказаться от вас, потому что уверен: вы предназначены друг для друга.

— Господи милостивый! — раздраженно воскликнула Аликс.

И что теперь делать с этим упрямцем, который держит ее в плену?!

Дрова в очаге громко потрескивали, время от времени выбрасывая снопы искр.

— В середине весны пришло третье и последнее требование денег вместе с обещанием немедленно выслать разрешение. Сэр Удолф заплатил в третий раз, и епархия оказалась верна слову. Разрешение на брак было получено.

— Он угрожал убить моего ребенка, когда тот родится, — сказала Аликс.

Священник побледнел, но тут же заверил, что не допустит такого.

— Вы должны заставить его услышать голос разума, — настаивала Аликс. — Мой ребенок должен родиться в своем доме. Моя маленькая падчерица, я уверена, с ума сходит от тревоги. Она не помнит родную мать, которая давно умерла. Я была с ней два года и являюсь единственной матерью, которую она знает. В следующем месяце Фионе исполнится восемь. Она милая хорошая девочка, и я по ней скучаю.

— Я сделаю все, чтобы помочь вам, леди, — пообещал священник. — Может, если вы спуститесь в зал, сэр Удолф скорее послушается вас.