Плененное сердце
Шрифт:
— Сейчас очень неподходящий момент, миледи, — сказал он наконец. — Если вы подождете, я спрошу у секретаря лорда Нэвила, сможет ли он вас принять.
Из огромного зала с высокими потолками он проводил ее в боковую комнату.
Дворецкий негромко постучал и распахнул дверь библиотеки.
— Мистер Лир, сэр, некая леди ожидает разговора с его светлостью.
— Вы в своем уме, Бэлком?! — заорал обычно спокойный Лир. — Он с нас шкуру живьем сдерет.
— С кого шкуру сдерет? — Прежде чем кто-либо из них успел шевельнуться, Колби
Бэлком был изумлен, но быстро пришел в себя и оставил это дело в руках Лира. Секретаря будто громом поразило: он узнал в Колби женщину, которую видел на другой стороне улицы.
— Боюсь, мадам…
— Леди Колби Мэннеринг, — сказала она сладким голосом.
Она увидела, что ее титул ничего не изменил. Колби понравилось это, и Лир сразу вырос на пять пунктов по шкале, по которой она проницательно — зачастую критически — оценивала людей.
— Я ждала до последнего момента, прежде чем осмелиться побеспокоить сегодня его светлость, но я должна видеть его немедленно.
Лир был в замешательстве от ее темных сверкающих глаз и кожи, способной соперничать с самой изысканной слоновой костью; он смог прийти в себя лишь через несколько секунд. Джон Лир терпеть не мог, когда ему приходилось выпроваживать дам — покорительниц сердца лорда Браунинга, некоторых в действительности, но чаще — в их собственном воображении. Улыбки, вежливого слова было достаточно, чтобы эти женщины почувствовали себя в нирване, думая, что лорд Нэвил желает их больше всех остальных. Но они почти всегда ошибались. По-своему Нэвил Браунинг был верным мужчиной, и его настоящие привязанности могли быть уверены в том, что он одновременно имеет дело лишь с одной женщиной. Этого нельзя было сказать о многих его друзьях.
Но Лир, почерпнувший свои знания о женщинах большей частью от других, понял, что все это не относится к леди Колби. Однако его работа, если не вся жизнь, заключалась в том, чтобы все время ограждать своего хозяина от чрезмерно докучливых посетителей.
— Я боюсь, мадам, вы выбрали самое неподходящее время, — сказал он. — Разрешите мне предложить вам другой день.
Колби попыталась скрыть свое огорчение.
— Мне хотелось бы ответить вам, что я могу поговорить с лордом Нэвилом в другой раз, но я в Лондоне только до завтра, а мое дело чрезвычайно срочное, — сказала она настойчивее, чем собиралась. — Видите ли, я его соседка по Моуртону. Возможно, это будет иметь некоторое значение.
Соседка или не соседка, Лир бы уверен, что для его хозяина это не будет значить ничего. Но что-то в женщине — ее достоинство, спокойное самообладание, стремление справиться с тем, что ее беспокоило, — привлекло его, и он решил отважиться побеспокоить лорда Нэвил а. Он предложил Колби стул и вышел из комнаты, чтобы доложить о прибытии леди Мэннеринг.
— Вы видите, что я не в состоянии никого принимать? — заворчал Нэвил Браунинг, отпивая кофе из огромной чашки, которую вынужден был держать за него камердинер.
Лир
— Извините, сэр, не были ли вы участником кулачного боя? Наверное, проиграли?
— Что-то вы сегодня очень смелый, Джон, — сухо заметил лорд Нэвил, в то время как камердинер помогал ему влезать в пиджак.
— Видите ли, сэр, она действительно не может в другой день встретиться с вами, и я подумал, что, может быть, вы смогли бы уделить леди Колби, которая, в конце концов, ваша соседка…
— Мэннеринг. Знакомая фамилия, — сказал Нэвил, — но там не было никаких женщин. Двое братьев умерли, мне кажется, не оставив детей. Возможно, это жена того, который ездил в Индию.
Мысль о том, что леди Колби замужем, никогда не приходила Лиру в голову. Как-то она не была похожа на замужнюю. Ничто не говорило в ней об этом, и он почувствовал горькое разочарование при мысли о том, что это возможно. «Какой же я глупец. Она для меня совершенно недостижима», — подумал он, понимая, что человек с его скромными перспективами не должен и мечтать о ком-либо, даже отдаленно похожем на леди Колби. В его положении ему надо благодарить судьбу за то, что она свела его с таким человеком, как Браунинг.
— Значит, вы ее примете? — выпалил Лир, отбросив осторожность.
— Категорически нет, — осадил его Нэвил. — Я в совершенно неподходящем состоянии, чтобы принимать посетителей, в особенности леди.
Молодой секретарь потащился обратно.
— Я ужасно сожалею, леди, но его светлость не может вас принять. Он нездоров. — Его огорчение за нее было очевидным и располагало к нему.
— Я благодарю вас за помощь, мистер?..
— Джон Лир.
Колби поднялась со стула и начала надевать перчатки, направляясь к двери.
— Мне неприятно, что лорд Нэвил услышит мои новости от других, — сказала она, пытаясь скрыть огорчение. Ее последний шанс на спасение улетучился. Паника, которую она пыталась сдержать, грозила вырваться наружу, и ее охватила внутренняя дрожь. Обиднее всего было то, что Колби знала, как глупо и опасно было так слепо верить во встречу с Браунингом. Он был ее последней надеждой, но даже не удосужился выслушать ее.
Джон Лир не мог знать причину ее смятения, но было очевидно, что она находится в крайне затруднительном положении, и его сердце дрогнуло.
— Позвольте вас проводить до гостиницы?
Колби кивнула, не в силах говорить, и направилась к двери. Дверь неожиданно распахнулась, чуть не сбив ее с ног.
— Какого черта?..
Явное неудовольствие лорда Нэвила тем, что она еще в его доме, придало ей отчаянную смелость. Ярость, вызванная его высокомерием, тем, что он заставил своего секретаря лгать, в то время как сам был достаточно здоров для того, чтобы одеться и выйти, отношением к ней как к обычному надоедливому посетителю, дала волю отнюдь не лучшему ее качеству — вспыльчивости.