Плененные сердца
Шрифт:
Да что же это такое?! Опять она думает о Брэндрейте! Как это глупо, ведь он никогда ее больше не поцелует, да и сама она никогда бы ему не позволила.
Эвелина последовала за Аннабеллой и маркизом, и до нее долетел последний из глупых комплиментов, расточаемых этой юной леди своему кузену:
– Как сверкают ваши сапоги, кузен. У вашего камердинера, верно, есть свой собственный рецепт ваксы? Уж не добавляет ли он в нее шампанское, как советуют некоторые?
– Только немного бренди. – Маркиз лукаво ей подмигнул.
– Какая чушь! – произнесла Аннабелла в полном блаженстве, поднимаясь
Эвелина уже привыкла оставаться в стороне, когда Аннабелла начинала кокетничать. Подобрав лиловые юбки, она медленно шла за флиртующей парочкой, недоумевая, что привело викария в Флитвик-Лодж в столь ранний час. Но внезапно что-то отвлекло ее от этих мыслей.
Что– то было не так, но что?
Эвелина оглянулась на старый дуб и заросли кустарника. Сначала она даже не поняла, что именно привлекло ее внимание. Но вдруг заметила, что малиновки как-то примолкли.
Наступившая тишина поразила ее. Жизнь кипела вокруг, но не было слышно ни звука. Она повернулась было к Брэндрейту и Аннабелле, чтобы спросить, что они об этом думают, но они уже вошли в дом, оставив ее на террасе.
В чем дело? Эвелина, полная любопытства, хотела было уже вернуться к дубу.
Она не успела сделать и трех шагов, как услышала звуки, которые, вероятно, и спугнули малиновок, – громкие рыдания какой-то молодой женщины.
У старого дуба тропинка, по которой шла Эвелина, разделялась. Одна дорожка, усыпанная гравием и поддерживаемая в довольно хорошем состоянии, вела к конюшне, другая, заросшая по колено травой, вела к лесу.
Эвелина остановилась у развилки и внимательно прислушалась. Птицы молчали, слышался только шелест крыльев. На мгновение звуки рыданий стихли, и прохладный ветерок закрутил подол платья Эвелины вокруг лодыжек. Уж не послышался ли ей этот плач? Быть может, это просто ветер завывал. Эвелина и представить не могла, кто из ее знакомых вдруг оказался бы поблизости, да еще в слезах!
Когда малиновки защебетали снова, Эвелина усмехнулась в полном убеждении, что все это было одно ее воображение. Она уже повернулась, чтобы направиться домой, когда вдруг снова воцарилась непонятная тишина.
На этот раз Эвелина уже не сомневалась в том, что звуки плача доносились из леса, скорее всего из заброшенного грота. Приподняв юбки, Эвелина стремительно бросилась бежать по заросшей тропинке, не обращая внимания на забившуюся в туфли пыль.
На поляне между конюшней и лесом цвело лето. Пчелы роились среди жимолости и дикого шиповника, наполнявших воздух сладким ароматом. Кусты ежевики то и дело цеплялись за юбки Эвелины, царапая ей ноги сквозь шелковые чулки. Впереди темнел лес. Среди дубов, буков и лип тут и там раскидывали свои мохнатые лапы ели. В былые времена лес регулярно прореживали, но при теперешнем печальном положении вещей деревья беспорядочно вздымали к небу свои верхушки, распространяя побеги во всех направлениях, а в подлеске водилась в изобилии всякая живность. Еще только приближаясь к зарослям, Эвелина уже слышала возню по меньшей мере дюжины белок, сновавших вверх и вниз по деревьям, предупреждая друг друга о приближении человека.
Когда Эвелина подошла к мелкому ручью, отделявшему лес от поляны, звуки рыданий бедной женщины
Остановившись, Эвелина снова прислушалась. Звуки рыданий стали тише. Распахнув скрипучую дверцу, Эвелина пошла по дорожке. Под ногами у нее снова зашуршал гравий, еще одно свидетельство былой заботы леди Эль о своем любимом уголке.
По обеим сторонам дорожки росли рододендроны с пышно распустившимися белыми и розовыми цветами. Вздев на нос очки, Эвелина всматривалась в даль, где расступившиеся кусты открывали вид на лесное озеро и возвышавшийся за ним холм.
Она остановилась, чувствуя, как всегда при посещении грота, что какие-то таинственные силы природы должны были трудиться здесь веками, чтобы создать такое совершенство. Грот в склоне холма, скалистая внутренность которого заросла мхом, папоротником и фиалками, выглядел обиталищем неведомых духов.
В глубине пещеры на ковре из мха помещалась единственная искусственная деталь – каменная скамья. Пронесшийся над озером ветерок окутал Эвелину прохладным туманом.
– Как красиво, – прошептала она, забыв на мгновение о своей цели. Это место обладало неизъяснимой прелестью. Может быть, только сейчас Эвелина осознала, насколько оно очаровательно. Легкая дрожь пробежала по спине. Было такое чувство, что перед ней вот-вот откроется настоящее чудо.
Но какие, однако, глупые мысли лезут порой в голову!
И где, кстати, эта женщина, чьи рыдания привлекли ее сюда?
Приглушенный низкий смех долетел до нее с новым порывом ветерка. Или ей снова показалось? У Эвелины вдруг закружилась голова, появилось необъяснимое желание бежать отсюда, бежать немедленно, страх охватил ее. Но в это мгновение снова раздались рыдания. Они доносились из глубины грота. Перейдя по маленькому мостику через ручей, Эвелина направилась туда. Странное видение предстало ее взору. Опустившись на колени и склонившись самым печальным образом на скамью, там плакала совершенно незнакомая Эвелине молодая женщина. Плечи ее вздрагивали.
Несколько раз мигнув, чтобы убедиться, что зрение не обманывает ее, Эвелина всматривалась в эту фигуру. Всего несколько секунд назад она была готова поклясться, что в гроте никого нет. Она покачала головой, все еще не веря своим глазам. Сняв очки, она протерла их полой своего лилового платья. Но когда она снова их надела, фигура никуда не исчезла и была реальнее реального.
Молодая женщина в белом батистовом платье, отделанном золотой каймой, опустила голову на руки. Ее душевное состояние было очевидно по тому, как судорожно вздымались и опускались ее плечи.
Какова бы ни была причина возникновения этой особы бог весть откуда, Эвелина не могла выдержать зрелища такого полного отчаяния. Она стремительно подбежала к ней, нервно стиснув руки.
– Что случилось? – спросила она. – Могу я помочь вам? Может быть, вы заблудились. Право, я не припомню, чтобы видела вас в округе раньше. Пожалуйста, не плачьте. У меня сердце разрывается, на вас глядя.
Молодая женщина обернулась. Ее голубые глаза широко раскрылись в изумлении.
Обе они в унисон ахнули.