Плененный тобой
Шрифт:
Кристофер схватился за журнальный столик и встал, с его рта на ковер капала кровь. Его челюсть опухла, а сам он задыхался с трудом делая вдохи. Мои кулаки ныли, но я согнул руки, напрягая их и готовясь при необходимости снова нанести удар. Если бы это был кто-то другой, я бы сразу так и поступил.
– Ну, давай, сделай это, - издевался он, вытирая рот рукавом.
– Ты хотел, чтобы я сдох с самого первого дня моего рождения. Почему же ты сейчас остановился?
– Сумасшедший.
Два охранника
– Клал я на тебя, мудак, - прорычал мой брат, с трудом вскакивая на ноги.
– Я разговаривал с членами совета. Рассказал им, что ты делаешь. Ты хочешь уничтожить меня, и я буду бороться с тобой от начала до конца.
– У тебя ничего нет, гребаный идиот. Сходи с ума в другом месте. И оставь Еву в покое. Хочешь сделать из меня врага, крутись поближе к ней и я обязательно им стану.
Он смотрел на меня в течение долгой минуты, а затем хрипло рассмеялся.
– Она знает, что ты сделал с Бреттом?
Я вздрогнул, сделал болезненных вздох из-за проявляющегося синяка на боку.
– Я ничего не делаю с Клайном. Я защищаю Еву.
– А группа - это просто сопутствующий ущерб?
– Лучше они, чем она.
– Пошел ты на хрен!
– его лицо перекосило.
– Сам пошел!
Кристофер проследовал к двери.
Я должен был отпустить его, но обнаружил, что вместо этого говорю:
– Ради бога, Кристофер, они талантливы. Им не нужен такой трюк, чтобы стать успешными. Если бы тебе так чертовски не хотелось отомстить за то, что я якобы тебе сделал, ты бы сосредоточился на том, чтобы сделать из них группу не одного хита.
Он опять чуть не набросился на меня с кулаками.
– Не учи меня, как я должен делать свою работу! И не вставай у меня на пути, иначе я тебя смету.
Я смотрел ему вслед, уходящему в сопровождении службы безопасности. Потом я подошел к своему столу и проверил свою почту.
Скотт отметил, что двое из членов совета директоров «Видал Рекордс» звонили в течение дня.
Я набрал Скотта.
– Соедини меня с Арашем Мадани.
Если Кристофер хочет войны, он ее получит.
***
Я приехал в офис доктора Лайла Петерсена ровно в шесть вечера. Психолог поприветствовал меня радушной улыбкой, его темно-синие глаза светились теплотой и доброжелательностью.
После сегодняшнего дня, тратить час на психоаналитика было последним, чего мне хотелось. Провести время наедине с Евой, вот что мне больше всего нужно.
Наша сессия началась, как всегда, с вопросов доктора Петерсена о том, как прошла моя неделя. Я отвечал настолько кратко, насколько это возможно.
Тогда он сказал:
– Давайте поговорим о кошмарах.
Я откинулся назад, положив руку на подлокотник дивана. Я был готов рассказывать о
Это означало, что кто-то меня выдал.
– Вы разговаривали с Евой.
Это был не вопрос, так как ответ был очевиден.
– Она прислала мне письмо на емейл не так давно, - подтвердил он, положив руки на экран планшета.
Я молча барабанил пальцами.
Его взгляд проследил за движением.
– Вас беспокоит, что она связалась со мной?
Я взвесил ответ, прежде чем произнести.
– Она волнуется. Если ей легче от того, что она общается с вами, то я не буду возражать. Вы также и ее терапевт, так что она имеет право обсуждать это с вами.
– Но вам это не нравится. Вы бы предпочли самому определиться какие вопросы со мной обсуждать?
– Я бы предпочел, чтобы Ева чувствовала себя в безопасности.
Доктор Петерсен кивнул.
– Вот почему вы здесь. Из-за нее.
– Безусловно.
– А какие результаты она надеется получить от наших сессий?
– А вы сами не знаете?
Он улыбнулся.
– Я бы хотел услышать ваш ответ на этот вопрос.
Через некоторое время, я смог выдавить:
– Ева раньше принимала неверные решения. Она научилась полагаться на советы врачей. Ей это помогло, и теперь она этому следует.
– Что вы чувствуете по этому поводу?
– А я должен что-то чувствовать?
– удивился я.
– Она попросила меня попытаться, я согласился. Компромисс в отношениях, разве нет?
– Да.
Взяв стилус, он постучал по экрану своего планшета.
– Расскажите мне о вашем предыдущем опыте с терапией.
Я вздохнул. Ладно.
– Я был еще ребенком. Я не помню.
Он посмотрел на меня поверх оправы очков.
– Какое-нибудь одно чувство преобладает? Злость, испуг, грусть?
Взглянув на обручальное кольцо, я ответил:
– Всего понемногу.
– Думаю, эти же чувства у вас возникли в связи с самоубийством отца.
Я замер. Изучая его, мой взгляд сузился.
– Вы так думаете?
– Мы просто разговариваем, Гидеон.
Он откинулся назад.
– Мне часто кажется, что вы выражаете свою точку зрения
– У меня нет точек зрения. Я просто хочу помочь вам.
Я был вынужден сменить позу, чтобы расслабиться.
Я хотел остановить кошмары. Я хотел спать в кровати вместе со своей женой. Мне нужен доктор Петерсен, чтобы помочь мне этого добиться. Тем не менее, я не хочу говорить о вещах, которые уже не изменить.