Пленница бандита
Шрифт:
— Леш, ты…как? — и вот первое, что она спросила, было «как же я». Ну упрек, не обида, а искреннее волнение. Почему я такой удачливый подонок?
— Тебя чуть на тот свет не отправили, а ты…волнуешься обо мне. Девочка моя, прости, — сжал ее ладошку и притянул к губам, целуя бархатную кожу. Что я еще мог сказать? — Кроме того, как валяться в ногах и просить прощения, ничего не могу. Да даже валяться в ногах не могу. Я вот такой. Бесполезный по всем фронтам кусок дерьма. Не заслуживающий тебя ни на грамм.
— Леш, ты чего? — прошептала охрипшим голосом. Посмотрела на меня с укором и одновременно с волнением.
— Я
— Не ты! Что за глупости вообще?! Леш, — девушка потянулась навстречу всем телом, сжимая в руках мое лицо. — Ты ни в чем не виноват, понял меня? Ни в чем, и мы со всем справимся, ты просто дай мне этот шанс. Мы со всем справимся, слышишь меня? — положила сою ладонь к себе на щеку, прикрывая глаза. Я водил пальцами по ее нежному личику и впитывал в себя все, что мне оставалось. Хотя бы такую близость.
Мы сидели в тишине. Но эта тишина теперь была спасительной.
Мира посмотрела на меня воинственно, готовая рваться в бой за меня, за себя, это читалось в глазах, они кричали о многом. Но я все равно чувствовал себя недомужиком, неспособным защитить свою женщину. Отказаться от нее, дать шанс быть счастливой с другим казалось очень логичным. Правильным. Я готов был наступить себе на глотку, но дать ей этот шанс, а потом подохнуть от боли, где-то далеко в одиночестве
Мира давно все решила за двоих, крепко цепляясь за наше счастье.
Я не был уверен в том, что совершал, но отпустить ее сейчас уже не мог.
Глава 25
ЛЕША
— Я хочу сам с ней поговорить, — мы уже битый час играли в гляделки с Борзым.
Я хотел взглянуть в глаза той твари, что чуть не отправила меня тот свет, что посмела ударить Миру. Хотел сам услышать своими ушами ее показания. Эту суку поймали на горяченьком, она сдала заказчика, но упорно молчала об остальных фигурантах дела. Или боялась, или действительно не знала. Блеяла что-то то ли о брате, то ли о парне, которому срок скостить обещали, если она навстречу пойдет, так сказать, посодействует, а если заартачится, то пришьют его прямо там, в СИЗО. Сокамерники прирежут или повесят.
По словам пацанов, девка крокодильи слезы лила, чуть ли не в ногах валялась, умоляя оставить ее в живых, не трогать, сжалиться. Я с бабами не воевал никогда, тем более с бестолковыми такими, чего с ними воевать, себе дороже. Но тут, придушил бы суку за те минуты, что Мира лежала на холодном полу с белым, сливающимся с кафелем лицом, за те мгновенья, когда у меня перед глазами вся жизнь пролетела. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным, таким слабым.
— И че тебе это даст? Мы все из нее вытрясли, она не знает ничего больше, знала бы, сказала.
— С ментом что?
Девчонка сдала «заказчика». Федоров мне еще тогда не понравился, уж больно яро он за меня взялся при задержании. Зря я этого мента с дороги не убрал, расслабился, на потом отложил, думал не денется никуда, а оно вон как вышло. Одного я не понимала, зачем этот пес поганый на меня «сестричку» натравил?
В том, что в этом была замешана Лина я была уверен процентов на девяносто. Она натравила на меня опеку, от этой твари поганой ожидать чего угодно можно было, но как связаны они с ментом были, не ясно. Даже не так, я не то, чтобы не понимаю, как они связаны,
У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все, сложить в цепочку, разложить по полочкам.
Сначала Лина, вновь ворвавшаяся в мою жизнь и не просто ворвавшаяся, а перевернувшая ее с ног на голову. Артем, четыре года, четыре, сука, года я не знал, что у меня есть сын и когда увидел его, все мысли на хрен разлетелись, отупел мгновенно. Сын, у меня! Моя жизнь впервые за долгое время начала приобретать смысл.
Артем и Мира стали тем оплотом спокойствия, которого так не хватало в моей бестолковой жизни. Я так погряз в них, в быте, в суете той, что вокруг них вихрилась, что совершенно забыл об осторожности, отключил инстинкты самосохранения, даже не задавшись вопросом: с чего вдруг эта тварь вернулась и так быстро смирилась с тем, что сына у нее отняли, а ее саму за дверь, как собаку дворовую, выставили.
И потом, когда меня повязали, в том отстойнике ментовском, я не задумалась, не зашевелил мозгами, потому что дебила кусок. Кто же знал, что тварь эта такую многоходовочку организует, не сама, конечно, но все же.
А я должен был подумать об этом в первую очередь. Тогда, когда в дом к ней заявился, думал, что достаточно ее напугал, думал, что просто денег тварь захотела, закончились, вот и явилась ко мне. А сейчас, после всего произошедшего, после покушения прямо здесь, на больничной койке — задумался. До последнего не хотел верить, что авария дело рук этой суки, отметал эти мысли, потому что какой бы дрянью эта стерва не была, она мать моего сына.
Это теперь картинка сложилась в единое целое: появление бывшей жены, мое шоковое состояние при виде сына, отсутствие Лины в нашей жизни до поры до времени, — эта стерва ждала, просто ждала, пока я официально Артема сыном признаю, пока с документами решу, а я не торопился, потому что считал, что некуда. У меня тогда другая головная боль была — Мира.
И я дебил, не понял даже, что меня развели, как лоха, что сучка эта, змея подколодная, не просто так на меня опеку натравила, не просто так заявление написала, точно зная, что меня отмажут, что я выпутаюсь, а потом так просто заявление забрала, даже напоминать не пришлось. Разыграла, один ноль, блядь. Поторопила меня, а я повелся.
Я тогда, как в жопу раненный, вместе с Тимой этот вопрос решал, быстро и без компромиссов. Результат теста ДНК давно лежал в моем столе, остальное было формальностью, там приплатить, тут пригрозить, кого надо поднять и бумаги мне в зубах притащили. Артем официально мне сыном стал, ни одна инстанция не прикопалась бы.
Все спланировано было, это я сейчас понимаю. Кража телефона, звонок матери, который вовсе и не от матери был, но я тогда в таком состоянии был, что блеф за чистую монету принял, услышал голос женский, и мозг сам дорисовал картинку, выдал желаемое за действительное. Меня ж как пацана, как лоха зеленого вокруг пальца обвели, а я и рад стараться был. Обо всем на свете забыл, о безопасности, о том, что каждую информацию проверять надо.