Пленница французского маркиза (Книга 1)
Шрифт:
Отчего она так напряжена? Может, беспокойство ей передалось от Агриппины, которая со страхом смотрит на этого слугу. Ведь в замке не происходит ничего противоестественного, странного. Гостеприимный хозяин хочет угостить их кофе... Помнится, Воронцов тоже её чем-то потчевал. Ну да, это был бокал лимонада. После этого Соня несколько дней провела как в бреду. Но чего вдруг она вспомнила покойного?
– Антуан де Баррас - ваш дедушка?
– рассеянно спросила она, вертя в руках чашку с кофе и отчего-то медля его пригубить.
– Почему - дедушка? Мой отец. Правда, он поздновато женился -
– Скрипит. То есть, вы хотите сказать, что мсье Антуан до сих пор жив?
– А что ему сделается, старому пню?
– грубовато хохотнул Флоримон. Ведь ему "всего" восемьдесят девять лет! Говорят, у нас в Дежансоне не только грязи, сам воздух целебный. Вот старики и заживаются на белом свете.
Соня слушала маркиза и думала, как на глаза вянет владевший ею прежде образ французского рыцаря: честного, щедрого, отважного, защищающего стариков, женщин и детей и уж никак не говорящий о ком-нибудь из них в подобном тоне. Сколько ещё разочарований ждет ее?
– Вы не пьете кофе, княжна, - пожурил её маркиз.
– Вам не нравится? У нас в Дежансоне мой Эмиль - признанный мастер в изготовлении этого напитка.
– Видите ли, мы недавно позавтракали, - вымолвила Соня, - и мадам де Шовиньи тоже потчевала нас кофе... Скажите, а я не могу поговорить с вашим отцом?
– Отчего не можете, - можете!
– непонятно почему развеселился Флоримон де Баррас.
– Я сам отведу вас к нему.
Соня поднялась и оглянулась на Агриппину.
– Ваша служанка подождет вас здесь, - увлекая княжну за собой проговорил маркиз.
– Думаю, Эмиль не позволит ей скучать.
Он повел Соню прочь из залы по какому-то коридору и когда они отошли уже довольно далеко, ей послышался шум, как если бы что-то упало.
– Не обращайте внимания, Софи, - Флоримон крепче сжал её локоть. Скорей всего, Эмиль опять что-то уронил. Он такой неловкий!
Она высвободилась и проговорила:
– Если можно, идите впереди, я последую за вами.
– Повернуться к женщине спиной? Как можно!
– в притворном ужасе он всплеснул руками.
– Ничего, ради спокойствия этой женщины, думаю, можно на несколько минут забыть об этикете... Ваш отец в самом деле жив?
Вопрос вырвался у неё непроизвольно, потому что атмосфера замка все больше давила на княжну. Ей казалось, что она попала в клетку, дверца которой нарочито медленно закрывается. Притом, хозяин клетки внимательно следит, чтобы она отсюда не выскользнула. В такой ситуации ей оставалось одно: делать вид, что она ничего не замечает, и сохранять хладнокровие, а там... Время покажет, как говорит Агриппина.
Наконец Флоримон открыл ключом какую-то дверь и с поклоном пропустил княжну вперед.
– Представьте себе, папа, эта мадемуазель из России не верит, что ты ещё жив!
Соня оказалась в небольшой комнатке, где царил полумрак. Единственное узкое окно её, видимо, выходило на север, потому что на улице сейчас стояла яркая солнечная погода, а здесь свет, можно сказать, падал из тени.
В
– Вы и в самом деле из России?
– тихо спросил он.
– В самом деле, - так же тихо ответила Соня.
– Оставь нас одних, Флоримон, - проговорил старик.
– Слушаю и повинуюсь, ваше величество, - в шутовском поклоне развел руками маркиз.
– Понимаю, ваши тайны не предназначены для моих ушей. Да я и не любопытен. Покидаю вас с глубоким сожалением, княжна, у меня много дел!
Он вышел и прикрыл за собой дверь.
– Паяц!
– усмехнулся старик вполне твердым и бодрым голосом и попросил.
– Пожалуйста, дорогая, приподнимите мне подушку повыше, а сами садитесь вот на этот стул возле моей кровати. Расскажите, кто вы, и какое у вас ко мне дело?
– Меня зовут Софья Николаевна Астахова.
– Что, Астахова? Боже правый, неужели я ждал не напрасно?!
– старик вскинулся и даже седлал попытку подняться.
– Нет, нет, вовсе нет необходимости вам вставать с постели, - сказала Соня, - Мне лишь хотелось бы, чтобы вы исполнили некоторую формальность. Представились мне своим настоящим именем, прежде, чем мы начнем говорить о деле, которое привело меня сюда. Я должна знать, с кем имею честь говорить?
– Вы правы, - согласился старик.
– Простите, что вынужден принимать вас лежа, но проклятая подагра все чаще дает о себе знать... Перед вами жалкие останки Антуана де Барраса, которому в пору смерти вашего бедного дедушки было всего двадцать восемь лет. Князь Астахов был постарше меня, но мы подружились с ним по причине схожести характеров: склонность к авантюризму - вот что сближало нас. О, тогда мы ничего не боялись. Мы готовы были вдвоем покорить мир, и кто знает, как многого бы мы добились, не приди за ним смерть так рано.
– Вы знаете, как он погиб?
– на всякий случай поинтересовалась Соня; уж если никто из родных её в Петербурге не знал подробностей, то что мог знать француз?
Она оказалась права.
– К сожалению, узнал спустя полгода, да и то через третьи руки. Подумать только, упал с лестницы и сломал себе шею! Совершенно нелепая смерть для князя Астахова. Нам с ним доводилось попадать в такие переделки... Впрочем, я не о том. Накануне Николя собирался приехать во Францию. Однажды уже случалось, что от него долго не было известий, так что я даже посылал с одним своим знакомым письмо для него и тот на обратном пути домой привез ответ князя: Астахов утверждал, что давно послал мне подробное письмо. Наверное, оно затерялось где-то...
Княжна знала, где оно затерялось, но не стала говорить о том де Баррасу. Все равно теперь ничего не изменишь. Но она испытывала удовлетворение при мысли о том, что события более чем полувековой давности потихоньку проясняются, а разорванные нити связываются.
– ...Князя же все не было и не было, между тем, как с грузом надо было что-то решать. Я уже начал беспокоиться и, как выяснилось, не напрасно.
– Под грузом вы имеете в виду золото?
– невинно поинтересовалась Соня.