Пленница генерала драконов

Солт Елена

— Быстхро, — рявкает Крижер, запихивая меня внутрь отведённых для нас покоев.

Сжимаю платье и послушно вхожу. Покои ярко освещены множеством канделябров. Диван, кресла, мини-бар с напитками, блюдо с фруктами. В углу огромная кровать с балдахином, слева от которой навалена гора подарков. Что-то в коробках, что-то нет.

Похоже, их перенесли с улицы в покои новобрачных.

Взгляд выхватывает из этой красочной пёстрой груды блёклую бронзовую вазу, подаренную Вайетом, которая стоит на тумбочке у кровати.

Вздрагиваю

от звука хлопнувшей за спиной двери. Сглатываю и с опаской оборачиваюсь, готовая к чему угодно, кроме того, что случается в следующий миг.

Едва успеваю обернуться, лицо обжигает хлёсткой пощёчиной. В ушах стоит звон от удара.

Не сразу понимаю, что стряслось. Прижимаю две ладони к горящей щеке, хватаю ртом воздух и часто моргаю, чтобы убрать быстро копящиеся слёзы. Не столько от боли, сколько от обиды.

— За что? — мой вопрос повисает в воздухе, когда я отхожу подальше.

Комната незнакомая, я плохо в ней ориентируюсь, но инстинктивно пячусь, отступая к дивану и столику. Нужно найти препятствие, чтобы он не мог легко ко мне подойти.

Не успеваю. Вместо ответа пощёчина прилетает на вторую щёку. Голову отбрасывает в сторону, теряю равновесие и падаю неудачно, прикладываясь по касательной к чайному столику из красного дерева.

Тарелка с фруктами летит на пол. Краем глаза замечаю, как жёлтое яблоко катится к стене, а зелёное под диван.

Нож для фруктов, до которого можно дотянуться! Тяну руку, но не успеваю.

За спиной раздаются шаги, а затем голову обжигает острой болью. Боже! Поначалу мне кажется, что с меня сняли скальп! Но спустя миг я понимаю — он держит меня за волосы и тащит прямо по полу.

Настоящий дикарь!

Тяну руки вверх, нащупываю его предплечье, чтобы вцепиться ногтями, но толстая ткань его камзола не позволяет добраться до кожи.

— Схломаю рхуки, — доносится сверху, после чего кисть пронзает боль.

Закусываю губу до крови, чтобы не издать ни звука. Пытаюсь перебирать ногами, но они скользят и путаются в длинном платье. Никогда больше не надену платье со шлейфом — проносится в голове.

Меня резко дёргает вверх. Я оказываюсь лицом к лицу с багровыми глазами, налитыми кровью. Вертикальный зрачок Крижера пульсирует, на лице вздулись вены, по лбу пробегает алая чешуя.

Гаргулья срань. Что, опять? Серьёзно?

Но Крижер вздрагивает и возвращает контроль над драконом.

— Шлюха, — цедит он, раздувая ноздри и брызгая слюной. И в этом слове столько ярости, что я теряю дар речи от страха. — Дхумала посмеяться надхо мной? Дхумала, Кхрижер не узнает? Мне всё рхассказали!

— Что рассказали? Объясни же!

Но он не слышит или не желает слышать. Швыряет меня на кровать. Падая, я ударяюсь затылком об изголовье. Сознание плывёт. Балдахин то подлетает к глазам, то отскакивает обратно.

Как это стало возможным? Как волшебная сказка превратилась в кошмар? Что

я здесь делаю? Как так вышло, что я не заметила, что моим мужем оказался настоящий монстр?

Кожа на обеих щеках горит, будто от ожога. По губе стекает липкая тёплая струйка. Слюна? Пытаюсь вытереть её, смотрю на алые кончики пальцев — кровь.

— Дхумаете с пхапашей, мне мхожно подсунуть пхорченный тховар? Тхы у меня даже смотреть на дхругих не сможешь! Запоминай своё место. Дхаже удобно, что ты тхакая слабая, отпхора не дхашь. Но к утхру всё заживёт, и мхожно ударить снова, и снова, и снова. Пхока не научишься смотреть тхолько в пхол!

Он задирает мне платье и грубо разводит колени. Рвёт на себе перевязь и дёргает ремень брюк. Поздно, но я понимаю, ясно и чётко.

Он. Мне. Противен.

Его жуткие глаза пугают, его красные косички омерзительны, будто клубок змей, от его близости выворачивает, после его касаний хочется помыться.

Не привыкну. Никогда. Не моё. Не мой.

Если тронет меня, останется одно — рухнуть на скалы. Потому что жить с ним я не смогу. Это ошибка. Ужасная ошибка. Ошибка.

Райгон был прав. Райгон…

Я не дам тебе упасть. Никогда.

Я бы берёг тебя от всего мира и никогда бы не обидел.

И вот ему я верю. Единственный, кто всегда был честен со мной — это Райгон. В ненависти, злобе, слепой одержимости и желании обладать. Как бы я ни бесилась на его слова, его поступки раз за разом спасали мне жизнь.

В детстве, во время моего побега и потом, у Драконьей обители — теперь я не сомневалась, что именно он прогнал гаргулий. У Вайета не хватило бы духа сделать это, да и слишком много Райгон знал о том дне. Потому что сам был там.

И если так, то его случайная фраза обретает новый смысл.

Это не ты ушла, Аурэлия. А я тебя отпустил.

Он догнал нас и спас. Видел, что я обратилась в золотую драконицу — предел мечтаний многих, того же Вайета, который не растерялся и мигом воспылал любовью. Видел, что чудом осталась жива. Понял, что это будет повторяться снова и снова, и я или погибну в очередной попытке сбежать, или добьюсь своего, третьего не дано. И Райгон выбрал второе. Решил отпустить.

Всё это доходит до меня только сейчас.

Виски пронзает болью. Морщусь и отворачиваюсь.

Открываю глаза как раз в тот момент, когда Крижер справляется со штанами и опускается на меня. Боже мой, только бы меня не вырвало!

Он думает, что я до сих пор в отключке и слишком занят тем, чтобы пристроиться поудобнее.

Быстро смотрю по сторонам. Взгляд цепляется за бронзовую вазу, подаренную Вайетом. Тянусь к ней изо всех сил. Кончики пальцев скользят по холодному гладкому металлу. Эх, не подцепить никак…