Пленница Лютого
Шрифт:
Не разворачивалась, но и не пыталась выбраться. Ещё час назад проснулась, я почувствовал. Уткнулся в длинную шею, запах вдыхал, как одурманенный. Давил ладонями на бедра, чтобы не двигалась.
И она смирно лежала. Настолько, что я снова отрубился.
– Я не… Не вру! Мне теперь вставать нельзя?
– Пиздеть мне нельзя. Я тебя чувствую, Кристин. Всё, что делаешь.
– Я…
– Я понял.
Силой убираю её руки, в лицо заглядываю. Девчонка жмурится с такой силой, что ресниц почти не видно.
– Пыталась посмотреть? Думала, сквозь сон не узнаю, что сделку нарушила?
– Я не смотрела! Не видела ничего. Я… Я не знаю, кто ты. Ай!
Возмущенно вскидывается, когда оставляю удар на заднице. Мышца приятно дергается под ладонью, сокращается. Пробираюсь под край футболки, касаюсь сразу кожи.
Горячей, мягкой.
Подхватываю руками под колени, дергаю ниже. Возвышаюсь над девчонкой, которая свои ноги раздвигает. Не по своей воле, конечно. Другого выхода не знает.
Но, тем не менее, приятно.
Сразу доступ к заднице.
По которой одно удовольствие лупить. Шлепок оставляю, рассматриваю, как на коже проступает красный след. Отпечаток. Если с душой знаться, отдачей…
Златовласка будет вечно с красной задницей ходить.
– Лютый! Хватит. Что ты делаешь?
– Я предупреждал за ложь. Ты проиграть решила? Так сразу. Врешь мне – получаешь шлепок. Давай, златовласка, порадуй. Я отлично это утро начну.
– А мне так можно? Бить за ложь или агрессию?
Вскидывается. Не смотрит, но я даже сквозь веки огонь этот вижу. Дурной характер, от которого член крепнет. Непокорность, которую ничем не выжечь.
Сидит в ней.
Скрывается.
Но я знаю, что она есть.
– Ударь. Раззадоришь сильнее. Кровь вскипит, возбуждение… Ммм, - тяну, наклоняясь ниже. Вжимаюсь своим лбом в её, улыбаюсь, скольжу губами по скуле. – Хочешь?
– Нет.
Пищит, замирая. Зря. Я бы посмотрел, как она пытается меня ударить. Хочу её когти на себе прочувствовать. Пусть кровь пустит, отметины оставить. Буду гордо их носить.
С удовольствием.
Давай, девочка моя.
Не лишай меня такого кайфа.
Порадуй.
Псих.
Рычу от злости, заставляю Кристину дёрнуться. Но гнев то на самого себя кипит. Давно знаю, что всё не в порядке. Поломанный, с дефектом. А девчонка это доказывает.
Напоминает из раза в раз.
В самые темные уголки души залезает.
– Я не лгала! Я не хочу знать, кто ты такой, - мотает головой. – Не хочу! Не пыталась… Я не смотрела, не знаю.
Усмехаюсь от этой лжи. Но доказательств нет, только чуйка. Она никогда не подводила. Но ладно, пусть. На другом подловлю. Время ещё есть, его хватит на всё.
Отстраняюсь от девчонки, но не отпускаю. Тянусь к тумбе, шарю в поисках телефона. Ранее утро, нихрена не спал. Но бодрости, благодаря златовласке,
– Посмотри.
– Что?
– Посмотри на меня, Кристина, - приказываю, сжимаю её подбородок. – Посмотри. Сейчас же.
И она свои глаза невозможные распахивает.
– Ты… Ты…
Вижу, как цепки взглядом впивается. Шарит глазами по лицу, не моргает даже. Жадно смотрит, каждую деталь изучает. Пока до неё не доходит простая истина.
– Ты в маске! – а губы дрожат. Боишься, моя девочка? Ты и должна. – Ты в маске!
Звучит как обвинение. Хотя для неё постарался. Держи, златовласка, лови подачку. Нацепил дебильную маску, закрывающую нос и челюсть, прикрылся.
Не узнаешь, по глазам не узнать.
Но я не против.
Хочу, чтобы так жадно смотрела на всего меня.
Изучала.
Запоминала.
Пока рано, но ничего. Ничего, я подожду. Я не буду давить, слишком. Всё получится, девочка моя. Не сейчас, так потом. Я обещал, я сдержусь. Пересилю себя.
– В маске, - повторяет заплетающимся языком. Шумно сглатывает, а в глазах мелькает разочарование. – Когда ты… Ты же не спал так?
– Нет. Только что нацепил.
Когда время проверял.
Когда решил златовласку приучить.
Раз хотела подглядеть, то должна быть готова к последствиям.
Я не хотел, чтобы она знала.
Не хочу.
Не сейчас.
Если последний вариант – с настоящим именем – провалится.
Тогда буду думать.
Если только Кристина херни не натворит. Раньше времени не узнает то, что ей знать не полагается. Но она ведь хорошей девочкой будет? Запомнит сегодняшний урок?
– В маске. Зачем ты пугаешь меня? Ты обещал не угрожать.
– Это не угроза, а предупреждение. Не стоит считать себя самой хитрой. Поняла?
– Да.
Часто кивает, выдыхает от облегчения. Не переживай, моя девочка, раньше времени не узнаешь. Я обещал, я помню. И буду эту линию гнуть, пока не получится всё, как надо.
Я сам оставил Кристине лазейку. Правило для самого себя, чтобы легче было. Убеждал, что всё будет нормально, закончится.
«Не узнаешь, златовласка, свободной будешь».
Себе границы ставил.
Чтобы окончательно не присвоить.
Не запереть в своем подвале.
– Умница, - усмехаюсь, проводя по внутренней части бедра. Наслаждаюсь, как кожа горит под пальцами. – А теперь беги куда собиралась.
– Я погулять хотела.
– Гуляй. У меня тоже встреча. В шесть дома будешь.
– Снова свидание, которое провалится?
– Дерзишь.
– Нет, спрашиваю.
Но так быстро тон меняет, что в пору в актрисы идти. Ластится вместо упреков. Кривую фальшивую улыбку натягивает. И с кровати спрыгивает, как только её отпускаю.