Пленница медведя
Шрифт:
На пороге стоял мужчина. Человек. На лице — полный спектр отчаяния и решительности пойти на любые меры. Невысокий, одет удобно, оружием не пахнет.
— Дональд Минс, помнишь? — дышал он часто, вцепившись в меня взглядом.
— Проходи, — посторонился я.
— Прости, что я так, — обернулся он, едва сделав пару шагов внутрь. Дану не заметил, да и не смотрел вокруг. — Сезар, прошу, помоги… Ты не ответил на письмо, и я приехал, но дом был пуст…
Я получил его письмо месяц назад, но в силу обстоятельств мне было не до него. Суть была
— …Сезар, я заплачу любые деньги, какие скажешь… Лили уже месяц у них… — Нервы мужчины предсказуемо сдали, и он начал запинаться, пытаясь протолкнуть ком в горле. — Я сам пробовал…
Я видел тянувшийся из-под рукава футболки кривой шрам.
— …Сезар, я знаю — ты один из немногих, кто может ее вытащить…
Я стоял и смотрел на него, ожидая окончания потока отчаяния.
— Я больше не могу, — ответил спокойно.
Повисла тишина. Мужчина окаменел, округлив глаза, оглушенный моими словами, но тут от дивана шагнула Дана, и Дональд повернул к ней голову.
— Здравствуйте, — обняла она себя, замерев на границе гостиной и кухни. А я шагнул к ней, повинуясь порыву, и притянул к себе в руки, отгораживая ее от двери. Не знаю, что меня дернуло. Я не думал. Дана тоже — обхватила мои руки у себя на талии, и вжалась в меня спиной.
— Сезар, — моргнул Дональд, прохрипев. — Ну ты же должен тогда меня понять…
— Я не могу, Дональд, — повторил тверже. — Я вне игры. Больше. Мне жаль.
Мужчина отвернулся, и я видел — сломался внутри. Он еще долго не сможет ехать за рулем.
— Подожди, — окликнул его, — провожу.
Как бы ни хотелось выпускать девочку из рук, пришлось. Я наказал Дане не выходить, подхватил ружье и вышел вслед за Дональдом. Тот меня не ждал, но и уйти далеко сил у него не было. Я нагнал его у кромки леса, осматриваясь.
— Прости, Сезар, — безжизненно начал он, тяжело шагая. Тут только я обратил внимание, что хромает. — Ты не обязан.
— Мне правда жаль, — осматривался по сторонам. Ночь выдалась тихая, дождь выплакался сполна, и теперь в лесу стоял радостный треск насекомых, мешавший слышать шорохи пришельцев. Запах тоже исчез. Но я не питал иллюзий.
— У тебя своя жизнь. Надо жить, пока можно, — бормотал Дональд, не видя ничего вокруг.
Знал бы он, что моя тоже на волоске.
— Зачем так далеко машину оставил? — Я оглянулся на дом. Не хотелось отходить.
Но он не ответил. А я остановился так, чтобы и дом видеть, и его.
— Дональд! — окликнул. И мужчина обернулся. — Будь осторожен.
23
Я проследил, как он сел за руль, завел двигатель… но не тронулся с места. Кажется, заплакал… А я направился к дому, думая, что никогда еще окна не горели так призывно. Подумав, припустил бегом, забежал на ступеньки и толкнул двери. Дана встрепенулась на стуле, подскакивая мне навстречу, но промолчала.
— Ты все еще хочешь вина? — поставил ружье у стены.
— Можно, —
— Спасал. Раньше.
Я вытащил из холодильника початую бутылку и направился в гостиную. Дана последовала за мной:
— А теперь не спасаешь из-за того, что с тобой случилось?
— Да.
— А спасал от этих… волков? — кивнула она на окно, усаживаясь на свое место.
— Да, — протянул ей бокал и сдвинул брови, заметив все еще полную тарелку. — Доешь.
Но Дана замерла с бокалом, глядя на огонь и ежась, будто мерзнет.
— Они украли кого-то близкого…
— Его дочь.
— Не одна я такая дура? — повернула ко мне голову.
— Разные стечения обстоятельств, — не хотелось вдаваться в подробности.
— И… ты многих спас? — заглянула в глаза.
— Не хочу об этом, — поморщился, но спохватился, что надо бы объяснить. — Это страшно.
Я хотел ее обратно в руки. Но как получить это разрешение теперь? Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но казалась дальше звезд. Я не имел права ее трогать и не думать о последствиях. Если мне судьба вернуться в медведя — я это сделаю. Но прежде хочется сделать что-то особенное для нее…
— Скажи, чего бы ты хотела сейчас?
Она медленно скользнула взглядом по моему лицу:
— Кофе…
— А кроме?.. — усмехнулся. — Ты точно не хочешь домой?
— Я не вернусь домой, — легко мотнула головой она. — Не хочу. Я не пойду на поводу у отца, не выйду замуж… Поняла вдруг, что мне не все равно.
Я пустился в ответное изучение. Нет, она не была пьяной. Сделала всего один глоток, а до этого совершенно точно протрезвела. Значит, у девочки появились какие-то альтернативные планы на жизнь. Стало до жути интересно какие…
— Только мне нужен мой счет, — она соблазнительно облизнулась. — Думаю, папа будет против. Ну, когда узнает, что со мной все хорошо.
— Будет тебе счет, — кивнул я.
— Ты лучший, Сезар, — улыбнулась она и подняла бокал. — За тебя!
Просыпаться под треск камина и запах завтрака начинало входить в привычку. Я открыла глаза и прикрыла снова. Меня вчера выжало досуха необходимостью смотреть куда-то в будущее, но только не в глаза Медведя, в которых все больше хотелось остаться.
Он меня отпустил. И снова сделал это так естественно, что я даже сначала не поняла, о чем он.
Но Сезар был тем, кто держал. Казалось бы, лети на все четыре стороны в новую жизнь, строй планы… Но… куда спешить?
Я радостно подскочила с кровати, сбегала в душ и, сделав вдох-выдох, чтобы хоть немного унять грохот в груди, двинулась по коридору. Мне незнакомо это чувство, растягивавшее губы в предвкушении встречи с тем самым взглядом. Я ни разу не испытывала жгучее нетерпение и опустошающий страх одновременно. То, что это — самое лучшее переживание за всю мою жизнь, не было сомнений. Плевать, как это называется. Я хотела это чувствовать так долго, как смогу.