Пленница судьбы
Шрифт:
— Я покажу Авроре дом, — предложил Сент-Джон, и мать лишь рассеянно отмахнулась. Молодые люди рука об руку вышли из гостиной, и Джастин повел девушку сначала в столовую, потом в заднюю гостиную, где обычно собиралась семья, в бальный зал и, наконец, в сохранившийся неприкосновенным старый холл, где с тяжелых балочных перекрытий свисали выцветшие от времени знамена. Но вот они очутились в большой спальне.
— Это моя комната, — прошептал он и, обняв Аврору, припал к ее губам. Она словно растаяла, наслаждаясь поцелуем, но вскоре пришла в себя и слегка отстранилась.
— Нам не стоит задерживаться здесь,
— Когда ты решилась стать моей женой? — вместо ответа спросил он, торопливо развязывая бесчисленные ленты ее платья и снова целуя Аврору.
— Когда твоя мать спросила, согласна ли я, — честно призналась она и, привстав на носочки, обвила руками его шею и ответила на поцелуй. — У меня будет обручальное кольцо?
Джастин подтолкнул ее к кровати и, осторожно опустившись сверху, стянул корсаж до самой талии, так что обнажилась алебастрово-белая грудь. Руки сами собой потянулись к соблазнительным полушариям. Наклонив голову, Джастин стал лизать розовые вершинки. Аврора счастливо вздохнула и не оттолкнула Джастина, когда тот начал посасывать враз окаменевшие соски, сначала нежно, потом все сильнее, покусывая твердые бутоны, пока девушка не стала извиваться, придавленная тяжестью его тела. Из ее горла вырывались тихие жалобные стоны.
Опьяненный страстью, Джастин поднял голову:
— Ты хочешь узнать больше, дорогая Аврора?
— Д-да, — пробормотала она, сгорая от желания. Набухшие груди распирало неведомое томление. Казалось, они вот-вот взорвутся от напряжения.
— Нам было бы куда приятнее, не носи ты столько одежек, — нетерпеливо бросил Джастин, поднимая ее юбки. Их оказалось не меньше дюжины. Хорошо еще, что Аврора не надела сегодня фижмы. Джастин нетерпеливо откинул последнюю. Рука скользнула вниз, осторожно погладила стройную ножку в шелковом чулке… Он сам разденет ее в брачную ночь — медленно, не торопясь, целуя каждый кусочек обнажающейся плоти. И тогда Аврора не подумает сопротивляться. Сама будет умолять его овладеть ею!
Голова девушки кружилась. Она никогда не думала, что этот высокий широкоплечий мужчина может быть так нежен. Она просто сходит с ума по его ласкам!
Его ладонь коснулась мягких завитков, покрывавших маленький холмик. Аврора поняла, что они зашли слишком далеко, и уже хотела оттолкнуть Джастина, когда его палец скользнул внутрь и чуть нажал на крохотную пуговку — средоточие ее наслаждения.
— Сент-Джон! — взвизгнула девушка.
— Тебе нравится? — шепнул он, обдавая ее горячим дыханием.
Аврора почти теряла сознание от непереносимого блаженства.
— Да!
О Господи, конечно, нравится! Это куда лучше, чем ублажать себя самой!
Она снова начала извиваться, чувствуя, что момент экстаза близок.
— О-о-о, Сент-Джон, это великолепно! — содрогаясь, простонала она.
Джастин, подавшись вперед, осыпал ее поцелуями.
— Когда-нибудь, — пообещал он, — я стану ласкать тебя языком… там, внизу… но сейчас ты еще не готова к таким играм, дорогая.
К своему удивлению, Аврора неожиданно ощутила, что его палец проникает в нее глубже. Она нервно дернулась.
— Все в порядке, бесценная моя, — негромко произнес Джастин. — Именно так я буду входить в твое тело, когда мы поженимся.
Он и в самом деле действовал очень осмотрительно, не спеша и, лишь достигнув девственной
— Тише, дорогая, — улыбнулся Джастин, вновь принимаясь ласкать девушку. — Разве не чудесно? Нет, радость моя, не двигайся, чтобы я ненароком не сделал тебе больно.
Ласки становились все лихорадочнее, и через несколько минут Аврора громко вскрикнула и забилась в сладостных конвульсиях. Когда она немного успокоилась, Джастин отнял руку и с видимым удовольствием обсосал еще влажный палец. Его плоть накалилась и затвердела, так что едва не разрывала панталоны. Расстегнув пуговицы, он лег рядом с девушкой и положил ее руку на свое вздыбленное естество.
— Если ты погладишь его, дорогая, мне станет легче. Только очень осторожно.
— Вчера ты просил меня этого не делать, — пролепетала она, сомкнув пальцы вокруг могучего, подрагивающего от напряжения жезла.
— Но это было вчера, любимая, в саду Хоксуортов. Сегодня мы у меня в доме. Нежнее, Аврора, нежнее, — наставлял Джастин. — Ах-х-х да, вот так.
Он сунул руку в карман сюртука и вынул шелковый платок.
— Отпусти меня, Аврора. Мои любовные соки вот-вот хлынут потоком.
Девушка с зачарованным любопытством наблюдала, как набухший ствол истекает густой беловатой жидкостью. Джастин прижал к нему платок и, удовлетворенно вздохнув, закрыл глаза. Несколько минут спустя он благодарно поцеловал Аврору. Та, едва прикасаясь, погладила обмякшую плоть.
— Ты совсем не боялась, верно? — удивился Джастин.
— Не боялась, — кивнула Аврора. — Но все это ужасно грешно, Сент-Джон. Мы не должны…
— Ты еще понятия не имеешь о настоящем грехе, дорогая, — усмехнулся он и потянулся было к ней, но в этот момент часы на камине начали бить.
Аврора оцепенела и, разом вспомнив все, поспешно отодвинулась.
— Твоя мама и ее светлость, наверное, гадают, чем мы тут занимаемся!
Она опустила юбки и села.
— О Джастин, завяжи мне платье! Он, все еще улыбаясь, подчинился и застегнул заодно свои панталоны. Но тут взгляд Авроры упал на зеркало.
— Господи, мои волосы! На что они похожи! Я никогда не сумею причесаться сама! — едва не заплакала она.
Джастин расхохотался и, порывшись в ящике прикроватного столика, нашел маленькую щетку и принялся орудовать ею не хуже любой горничной.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул он наконец. — Никто не заподозрит, что мы испытывали твою добродетель, дорогая. Пойдем, я отведу тебя в кабинет и выну из сейфа фамильное обручальное кольцо Сент-Джонов. Великолепный желтый алмаз в овальной оправе. Он создан для тебя, солнышко, Я счастлив, что ты станешь моей, Аврора.
— Вряд ли стоит спрашивать, где ты научился искусству дамского куафера, — ехидно заметила Аврора.
— Ты совершенно права, милая, не стоит, — кивнул Джастин и, взяв ее за руку, вывел из комнаты. Когда они вернулись в гостиную, и Маргарет, и Мэри Роуз принялись ахать и восторгаться кольцом Авроры. И впервые за весь день она ощутила нечто вроде волнения.
— Это и есть любовь? — тихо спросила она Джастина.
— Не знаю, — честно ответил тот. — Я еще никогда не влюблялся. Могу сказать только, что ни к одной женщине не испытывал таких чувств, как к тебе. Возможно, это и называется любовью.