Пленница тирана
Шрифт:
— Хотела в глаза твои посмотреть, — проговорила ат-этэри, внимательно глядя на Огайру.
— И-и-и? — недоумённо протянул маг, пытаясь прочесть в тёмно-фиолетовых глазах женщины её потаённые мысли.
— Ты ведь считал витал магического облака, который накрыл собою десятую часть самых сочных земель Роглуара?
— Да, — признался Огайра, насторожившись.
— И ты знаешь, кому он принадлежит?
— Догадываюсь, — нехотя процедил маг.
— Я понимаю, это довольно трудная для тебя дилемма… Ты не хочешь оговаривать своего наставника. Но я не поверю, что ты не узнал его витал,
— Это почему?
— Да потому, Огайра, что Грут единственный кей в человеческих кругах, и его витал просто невозможно спутать с виталом обычного мага. Особенно тебе, ведь ты всё ещё привязан к нему, даже после того, как он оставил Валамар, обосновавшись в нижнем круге.
— Скажите честно, зачем вы меня позвали? Я должен выступить на совете и подтвердить участие Грута в роглуарских междоусобицах?
— Нет, Огайра, я хочу, чтобы ты помог нам понять, зачем он это делает. Ведь не просто же так сам Вольгер Грут рискует нарушить божественный кон, помогая каким-то там роглуарцам.
— Подозреваю, что он помогает не каким-то, а вполне конкретным или конкретному роглуарцу.
— Зачем? Хочет помочь ему захватить все лучшие земли, а потом утвердить на них культ самого себя?
Услышав такое предположение, да ещё из уст многоумной Ерики, Огайра расхохотался.
— Очень в этом сомневаюсь, — проговорил он, пытаясь подавить смех.
— Верю, — протянула ат-этэри, внимательно наблюдая за магом. — Тогда какую цель он может преследовать?
— Ума не приложу. Это же Вольгер, его и отец родной не понял бы, не то, что я. Если вы действительно хотите выяснить, что он задумал, спросите его матушку, — она единственная, кто может догадываться, что у её сына на уме.
— Шутишь? — укоризненно спросила Ерика.
— Отнюдь, — серьёзно ответил Огайра.
— Ты прекрасно знаешь, что у меня нет возможности связаться с нею.
— А у меня тем более, но кроме неё никто не знает, о чем думает Вольгер.
— Значит, мы в тупике, — констатировала Ерика, вздыхая. — Ладно, Огайра, пойдём в Гелиодор, совет ждёт нас.
Но дойти до зала заседаний они не успели, на подходе к дверям их нагнал жрец храма Янизи. Бритоголовый мужчина с глазами цвета ртути еле переставлял ноги, он был тяжело ранен, но всё же прибыл в Гелиодор, чтобы лично передать ат-этэри важную весть.
— Это срочно, — прохрипел он, протягивая Ерике свёрток и маленькую металлическую коробочку, в которые инженеры Янизи обычно записывали картины прошлого.
Ат-этэри приняла свёрток и быстро прочитала послание, побледнев, как первый снег.
— Отведите гонца к целителям, — крикнула она дежурившим у дверей этэри, а затем открыла коробок и стала внимательно вглядываться в картинки, что замелькали одна за другой. Потом обернулась к Огайре и зашептала, — я не знаю, чего задумал твой наставник, но, кажется, сообразила, как вставить пару палок в его разгоняющуюся колесницу. Идём! — скомандовала она, отворяя двери в зал советов.
В огромном, светлом амфитеатре было немноголюдно, но очень шумно. Всего несколько сгрудившихся в центре этэри спорили о чём-то, пытаясь перекричать друг друга.
— Тихо, тихо! — усмирял
— Соглашусь с Рокуто, — обозначила свое появление Ерика. — Мы должны вмешаться, пока у нас ещё есть такая возможность. Жители срединных миров сообщают о беспорядках. Роглуар захлебывается в междоусобных войнах, скоро вместо рек по его землям потечёт кровь. Но, по слухам, среди множества претендентов на правление есть один воин, которому пророчат захват большей части земель.
— И кто этот человек?
— Его имя Деорак! По моим сведениям, ему помогает никто иной, как Вольгер Грут.
— Ты уверена в этом?
— Когда дела касаются Грута, я ни в чём не могу быть уверена. Но мой человек, только что вернувшийся с пограничья, принёс неутешительную весть. Подойди, Огайра, — обратилась ат-этэри к магу. — Скажи, что ты обнаружил, когда работал в срединном мире?
Огайра приблизился к столу заседаний и разложил карту нижнего круга. В центральной её части, в опасной близости от Каовельи, где у роглуарцев имелся свой храмовый комплекс, защищающий Пирамиду Сата, полыхала магическая метка.
— С чего ты взяла, что это работа Грута? — поинтересовался Рокуто. — В Роглуаре есть и другие маги.
— Есть, но столь яркую метку мог оставить лишь высший маг, а он в нижнем мире один.
— Допустим, — вступил в разговор Мерив — ат-этэри храма Танзанит. — С чего ты взяла, что он помогает Деораку?
— А вот с чего, — проговорила Ерика, открыв железный коробок, принесённый жрецом Янизи.
Все присутствующие встали со своих мест и обступили диковинную шкатулочку, в которой тысячами красок засветились картины минувшего прошлого, запечатлённые в Роглуаре.
Огайра, стоявший в стороне, приподнялся на несколько ярусов и, заглянув через плечо этэри, увидел до боли знакомое лицо наставника в окружении высокопримативных мужланов, воздевающих к небесам кривые мечи. На мракобесов Вольгер обращал мало внимания, среди этого сброда его интересовал лишь один воин, тот, что был и лицом покраше и манерами посдержанней. С ним Грут вёл какой-то разговор. А потом картина прервалась, и в коробке замелькали уже знакомые Огайре краски — всполохи разливающейся маны, а в центре всего этого магического изобилия скакал на вороном коне тот самый воин, с которым толковал его наставник.
Неожиданно в груди у Огайры кольнуло что-то неприятное, что-то напоминающее ревность — чувство низкое и мага не достойное, а потому он прекратил подсматривать. Он спустился на пару ступеней ниже и уселся на каменную скамью в ожидании, когда этэри насмотрятся на воюющих роглуарцев.
— Гонец, передавший мне это, вручил еще и свёрток, — Ерика протянула Рокуто пергамент. — Это отчёт. Он просмотрел работы многих картографов и заметил, что маршруты Деорака и Грута подозрительно часто пересекаются. Жрец спустился в нижний круг, чтобы проверить всё лично и утверждает, будто этот воин не проиграл ни одного сражения.