Пленница
Шрифт:
— Ну и хрен ли ты ломишься?!! Чего те неймется?!! Опять толстожопый не кормит?
— Нет, парни, скажите, какое сегодня число?
— Сто двадцать восьмое.
— Ну-у-у… правда, ребят, я серьезно.
— Я тоже. Не положено нам с тобой разговаривать. Так что заглохни. И не стучи в дверь. Достала…
Последний раз человека (а точнее, даже нескольких человек) кроме Гоши Тамара видела на второй день после короткого внешнего осмотра, когда Андрей и Василий Сергеевич отвели ее в богато обставленную спальню,
И после этого как отрезало! Ни Андрея, ни Василия Сергеевича, ни старичка-боровичка с черным блокнотиком. Никто даже не полюбопытствовал, как зажили шрамы на ягодице и удобно ли красно-синей испанской танцовщице исполнять хоту у Тамары на животе.
«Не слишком ли странное отношение у этих деятелей к человеку, которому отведена одна из центральных ролей в их афере? — не раз задумывалась Тамара. — Или никакая я не фигура, а обычная пешка? А, может быть, в подготовке аферы у Василия Сергеевича что-то не клеится? Или все у него уже давно сорвалось, и меня сейчас держат здесь лишь по инерции, как когда-то лишь по инерции продолжал заботиться обо мне Монучар?
С каждым днем Тамара беспокоилась все сильнее и сильнее. Все книги, что имелись в наличии, были прочитаны, а приниматься за них по второму разу не было никакого желания. Нарды обрыдли настолько, что два кубика с точечками, катящиеся по игровому полю, начали регулярно являться во снах. После этого дежурного ночного кошмара девушка просыпалась в холодном поту и потом долго ворочалась, комкая простыню и не в состоянии снова заснуть. Гоша стал раздражать до такой степени, что Тамара удивлялась, почему еще ни разу не попыталась избить своего придурковатого холопа. Правда, один раз всё-таки не сдержалась и, когда тот, протирая пол, чересчур громко звякнул ведром, от души запустила в него своей «ночной вазой». На счастье, горшок оказался пустым и пролетел мимо.
Mischievious Buttocks проводил его стремительный полет через комнату безучастным взглядом и, как ни в чем не бывало, продолжил шлепать мокрой тряпкой по полу. Всё ему было по барабану.
И вот настал момент, когда Тамара решилась на полном серьезе поставить сама себе страшный диагноз: «Еще несколько дней, и у меня снесет крышу! При этом первой жертвой, естественно, станет холоп. Бедняга Mischievious Buttocks . Он ведь такой безобидный!».
С этой мыслью Тамара спокойно заснула. И на этот раз, как ни странно, ей не приснились кубики с точечками.
А когда она открыла глаза, то уткнулась заспанным взглядом в Василия Сергеевича, сидящего на стульчике возле ее кровати. Улыбающегося Василия Сергеевича! Тамара улыбнулась в ответ.
— Я здесь сижу и смотрю на тебя уже второй час. Когда-то я очень любил так наблюдать за своей спящей дочкой. Здравствуй, девочка. Как настроение?
— Здравствуйте, Василий Сергеевич, — облегченно вздохнула Тамара. — Настроение ничего. Мозги набекрень… Скажите, какое сегодня число?
— Уже апрель, девочка. Поздравляю с весной. И с началом работы!
В тот же день ей немного укоротили прическу.
— Вот теперь хорошо, — осмотрев свою пленницу, довольно заметил Василий Сергеевич.
— Действительно, очень похожа. — Андрей щелкнул зажигалкой и прикурил уже вторую за полчаса
— Мне тоже. — Василий Сергеевич, заложив за спину руки, прогулялся по комнате. — Так! Андрей, довольно прокуривать комнату. Иди, подыми в кабинете. И оставь нас одних. — Он терпеливо дождался, когда Андрей лениво отлипнет от стула и выйдет за дверь. И только тогда обратился к Тамаре: — Присаживайся, девочка. Вот сюда, за стол напротив меня. Нам предстоит очень долгий и очень ответственный разговор. Слушай внимательно. Я сейчас объясню, что ты должна сделать, чтобы перестать быть невольницей и стать очень богатой.
Как она и предполагала, ей предстояло подменить дочь Василия Сергеевича. Но чего Тамара не могла и представить, так это того, что подмена должна произойти вовсе не в какой-то глухой деревушке, где Крошка скрывается от наемных убийц, а в следственном изоляторе № 5, где та находится еще с начала зимы, дожидаясь суда.
— Ей предъявлено обвинение в хищении наркотических средств в крупных размерах с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, — заученно процитировал Уголовный кодекс Василий Сергеевич. — Срок от восьми до пятнадцати лет заключения. Мы уже сделали всё, чтобы выкупить дуреху. Пустое! — безнадежно махнул он рукой. — Я уже был готов признать свое поражение, когда Монучар предложил мне очень заманчивый вариант. Ты понимаешь — с тобой.
— Да, это я понимаю. Но все-таки, что я должна делать?
— Тебе предстоит в течение какого-то времени изображать из себя Крошку. И тем самым помочь ей выйти на волю. Для этого всё уже подготовлено…
— Всё Крошка да Крошка, — перебила Тамара. — Как ее хоть зовут на самом деле?
— Тебе пока незачем знать ее имя. Просто я не хочу, чтобы ты запуталась и раньше времени ляпнула что-нибудь лишнее. А пока с сегодняшнего дня ты будешь… — Василий Сергеевич достал из кармана потрепанный паспорт, полистал его, — …ты будешь Еленой Матвеевной Калачевой, 1976 года рождения… первого сентября… Запоминай, Лена, теперь это должно у тебя отскакивать от зубов.
— А почему я не могу остаться Тамарой?
— Глупая! — добродушно пожурил девушку босс. — Минуло три года, как Тамара Астафьева пропала без вести. К тому же ей сейчас только семнадцать, и ее никогда не поместят в камеру к взрослым подследственным, как, скажем, восемнадцатилетнюю Калачеву.
— В камеру? — округлила Тамара глаза.
— Да, Лена. Примерно через неделю ты будешь помещена в СИЗО по обвинению в убийстве…
— В убийстве?!!
— Не пугайся. Настоящего убийцу найдут уже на следующий день. А перед Леной Калачевой извинятся и выпустят на свободу. Вот только в тот самый момент, когда за ней придут в камеру, чтобы освободить, ты будешь спать и ничего не услышишь… и не заметишь, как вместо тебя из камеры выскользнет Крошка. А на первой же поверке ошибка будет обнаружена. Тогда уже освободят и тебя. И ты сможешь дальше спокойненько жить по этому паспорту. Просто у тебя изменится имя, зато никто не будет задавать неудобных вопросов. К тому же, я тебе заплачу хорошие деньги и помогу удачно устроиться в жизни. После того, как мы с тобой провернем это дельце, считай, что мое покровительство тебе обеспечено навсегда. А оно ой сколь многого стоит!
— Нет! — Тамара не размышляла ни секунды, прежде чем твердым уверенным тоном дать этот категоричный ответ. — Я не согласна принимать в этом участие!
Но, похоже, ее собеседник был готов к этому «Нет!», и ни один мускул не дрогнул у него на лице, лишь немного сузились красивые, но абсолютно ледяные глаза.
— Что же, — ровным, внешне совсем безразличным тоном произнес Василий Сергеевич, — мне очень жаль, что ты отказалась. В таком случае предлагаю на выбор: или вернуться к Моче и продолжать жить в подвале, обслуживая его гостей, или умереть. Что выбираешь? Отвечай сразу!!! — неожиданно заорал он. Мощно шарахнул кулаком по столу. — И смотри мне в глаза!!! В глаза, говорю!!! Что выбираешь?!!