Пленник (Чужая вина)
Шрифт:
Хейдон был совершенно незнаком со своим кухонным хозяйством, он привык, что три раза в день ему подают мясные и рыбные блюда, а остальное его не интересовало. Что же касается закупки дешевых обрезков мяса и всего прочего, то он об этом впервые услышал.
Юнис заметила, что Хейдон погрустнел, и пожалела его.
– Но это не значит, что вам придется голодать, милорд. Через несколько минут будут готовы овсяные лепешки, и еще у меня есть масло и острый сыр. Так что вы можете пока подкрепиться.
– Садись-ка на стул, парень, – предложил Оливер; он только что закончил потрошить последнюю
Подобрав плед, Хейдон сел. Он решил, что лепешки с сыром действительно помогут дождаться пикши и рубцов.
– Где мисс Макфейл?
– Повела детей смотреть картины, – ответил Дорин. – Она любит раз в неделю водить их в картинную галерею.
– Мисс Женевьева считает, что им полезно смотреть на искусство, – проворчал Оливер, промывавший выпотрошенных рыб в лохани. – Она болтает всякие глупости, например, утверждает, что это поможет им увидеть мир вокруг себя.
– Не знаю, зачем для этого смотреть на картины, – заметила Юнис. Натерев противень куском сала, она выложила лепешки на блестящую поверхность. – Все, что для этого надо, – просто открыть глаза. А они и рады уйти из дома, хотя лучше бы помогали мне стирать белье.
– Юнис, ты так говоришь только потому, что когда-то жила в доме, где было полно картин, – возразила Дорин. – А вот я не знала, что бывают такие красивые вещи, пока мисс Женевьева не сводила меня в эту галерею. Мисс Женевьева хочет, чтобы дети знали, что на свете есть много другого, помимо того, что они видят вокруг себя, – есть большие корабли, ангелы, сражения… и все прочее.
– Ангелы?! – Юнис рассмеялась. Твои ангелы летают полуголые, выставляют свои задницы, чтобы все их видели. По-моему, это стыд и, уж конечно, не зрелище для детей.
– А сколько детей у мисс Макфейл? – полюбопытствовал Хейдон.
– Вместе с Джеком шесть, – ответила Дорин. – Три девочки и три мальчика.
– Кто-нибудь из них собственный ее ребенок? – Хотя Женевьева была не замужем, Хейдону вдруг пришло в голову, что она, возможно, родила внебрачного ребенка.
Оливер весело рассмеялся, и из уголков его глаз разбежались морщинки.
– Знаешь, парень, если ты ее спросишь об этом, она скажет, что эти дети ее собственные. И она будет права. Но если спросишь, сколько из них она родила, то ответ будет такой: ни одного.
– Вообще-то ее можно считать матерью Джейми, – заметила Юнис, поставив перед Хейдоном тарелку с лепешками и куском сыра. – Она взяла его, когда он был грудным младенцем.
– Да, верно, – кивнула Дорин. – Если бы не она, малыш бы умер. И никому до этого не было бы дела.
Хейдон отрезал кусочек сыра и положил на лепешку.
– А кто же его родители? – спросил он.
– Джейми – незаконный сын ее покойного отца, виконта Бринли, и их горничной, – объяснил Оливер. – И никому не было дела до внебрачного сына горничной.
– Но отец Женевьевы наверняка бы о нем позаботился, – возразил Хейдон.
– Он умер до того, как родился ребенок, – ответила Юнис. – Если бы был жив, то, может, и обеспечил бы бедную Кору и крошку Джеймса.
– Или вышвырнул бы ее и сказал, что это не его дело, – проворчала Дорин. – Мужчины всегда говорят красивые
– Кора была очень хорошенькая, – отозвалась Юнис. – Рыжие волосы, как огонь, а глаза смеются… Я тогда служила у лорда Дунбара и иногда встречала ее на рынке. Неудивительно, что виконт затащил ее к себе в постель.
– Вот был сюрприз для мачехи мисс Женевьевы, когда после смерти мужа она узнала, что горничная носит его ребенка, – сказала Дорин. – Она выгнала Кору из дома и даже не подумала о том, чтобы хоть чем-нибудь помочь бедняжке.
– Такой был скандал!.. – Юнис выложила на противень новые лепешки. – В Инверари тогда только об этом и говорили. Конечно, ни в один уважаемый дом бедную девушку не взяли. И она уехала. Многие думали, что у нее где-то есть родственники, но если и так, то ей там не разрешили остаться, потому что через несколько недель она вернулась, уже круглая, как арбуз, и совсем без денег. А потом она стащила лепешку и несколько яблок, и ее приговорили к двум месяцам тюрьмы.
Хейдон так удивился, что даже перестал жевать.
– Посадили в тюрьму беременную женщину из-за того, что она стащила насколько яблок?
– Что, парень, удивляешься? Такое у нас здесь правосудие. – Оливер сокрушенно покачал головой.
– А что было потом?
– Так вот, Кора знала, что у мисс Женевьевы доброе сердце, и написала ей записку, – продолжала Юнис. – И когда мисс Женевьева пришла, Кора молила о прощении и просила, чтобы та взяла к себе ребенка, когда он родится.
– Но как же мисс Макфейл могла взять ребенка, если она зависела от матери? – спросил Хейдон.
– Конечно, не могла. Она так и сказала бедной Коре. Тогда мисс Женевьеве только-только исполнилось восемнадцать, и она была помолвлена с графом Линтоном. Ее отец устроил эту помолвку перед самой смертью. И поскольку он считал, что ее будущее обеспечено, то не оставил ей никаких денег. Завещал только этот дом, картины и… прочее, наверное, надеялся, что это перейдет к его внукам. А все остальное досталось мачехе мисс Макфейл.
– Мисс Женевьева сказала Коре, что поможет ей найти работу, когда она выйдет из тюрьмы, – сказал Оливер. – Мисс Женевьева надеялась, что Кора все-таки сумеет позаботиться о малыше.
– Не забывайте, в то время мисс Женевьева была очень молода и почти ничего не знала о жизни, – пояснила Дорин, стараясь защитить хозяйку. – И конечно же, она не знала, как трудно заботиться о ребенке. Наверное, думала, что он весь день будет спать, а Кора в это время будет выполнять какую-нибудь работу.
– Но когда мисс Женевьева в следующий раз пришла в тюрьму, она узнала, что бедная Кора умерла в камере при родах. – Оливер тяжело вздохнул. – А надзиратель сказал, что ребенок родился очень маленький, что он вряд ли доживет до утра, а значит, им не придется отправлять его в сиротский приют, где он все равно умер бы. Мисс Женевьева потребовала, чтобы ей показали ребенка. Когда его принесли, она взяла малютку Джейми на руки и сказала: «Это мой брат, и я отнесу его домой». Вот так-то. – Оливер расплылся в улыбке и принялся резать морковь.