Пленник (Чужая вина)
Шрифт:
Хотя Джек не рассказывал о своем прошлом, Женевьева знала, что у него было очень тяжелое детство. Шрам на левой щеке наверняка остался после жестокой драки, а в день его прибытия Оливер, снимая с мальчика тюремную одежду, увидел у него на спине следы от плетки. Джек, как и Шарлотта, слишком хорошо знал, что такое страх и насилие – возможно, именно поэтому они симпатизировали друг другу.
Все дети Женевьевы когда-то страдали от плохого обращения со стороны взрослых, но Шарлотта пострадала больше других; к тому же ей никогда не удастся скрыть от окружающих свое увечье. Джек явно сочувствовал
– Викинги очень много знали о кораблях и навигации, – продолжала она. – Им нужно было уметь понимать ветер и волны, а также по положению солнца и луны определять, куда они плывут. Они жаждали захватывать все новые и новые земли и богатства и для этого постоянно пополняли свои знания. Как-то раз они загрузили корабли сушеным мясом и пресной водой и, направившись через океан, добрались до Америки. По пути они сражались со штормами, боролись с болезнями, терпели жару и холод, но неуклонно продвигались вперед, хотя другие на их месте давно бы сдались и вернулись домой.
Джек молча смотрел на картинку.
– Мы часто забываем, Джек, что приходим в этот мир с ничтожными знаниями. Никто не рождается с умением читать и писать, строить корабли и плавать по морю. Всему этому надо учиться. У некоторых людей есть преимущество – они начинают учиться раньше других, и может показаться, что они сообразительнее, но это не так. Просто у них для учебы было больше времени.
Джек долго молчал, потом сквозь зубы процедил:
– Они думают, что я тупица.
– Никто так не думает. Джейми и Саймону нравится все, что ты говоришь и делаешь, потому что ты им кажешься опытным и искушенным человеком. Аннабелл и Грейс уже и не помнят, как сами не умели читать, поэтому прекрасно тебя понимают. А Шарлотта так тебе предана, что ей даже в голову не придет тебя за что-либо осуждать.
Джек промолчал.
– Я понимаю, что тебе трудно расстаться с независимостью, которая у тебя была, когда ты жил на улицах. – Женевьева не стала упоминать о том, что в тюремной камере у него не было никакой свободы. – И я знаю, тебе не нравится, что приходится учиться. Ты думаешь, что прекрасно со всем справишься, не умея читать, писать и складывать числа на бумажке, и поэтому не понимаешь, зачем тебе утруждать себя, если ты уже почти взрослый человек.
– Многие люди не умеют читать и прекрасно справляются, – заявил Джек. – Можно прожить и без этого.
– Я в этом не сомневаюсь. Но ты многое потеряешь, если не научишься читать, Джек. Книги научат тебя строить корабли и переплывать океаны. Они изобразят величайшие картины или расскажут о том, как жили люди пятьсот лет назад. Книги откроют тебе такие миры, о которых ты не догадываешься, которые иначе можешь никогда не увидеть. Кроме того, умение читать и считать поможет тебе преуспеть в жизни.
– Вы не понимаете… – в раздражении проговорил Джек. – Я старше их, а значит, должен знать больше. А когда они видят, как я тупо смотрю на слово, которое им понятно, а я не знаю, что оно означает,
– Прежде всего нет никакого сомнения в том, что ты исключительно умный человек, – сказала Женевьева. – Никто не мог бы прожить на улице так долго, как ты, если бы не был одарен проницательностью и умом. Чтобы научиться читать и писать, требуется время, вот и все. Если тебя не устраивает учиться вместе с другими детьми, я могу заниматься с тобой отдельно. Тогда тебе не придется беспокоиться о том, что они подумают. Хочешь?
Джек удивился. Он не думал, что Женевьева так далеко зайдет в своей помощи. Он-то думал, что она скажет ему, чтобы старался и не обращал внимания на других детей, и все. Какое ей дело, умеет он читать или нет?
Она смотрела на него в ожидании ответа. И он вдруг понял, что ему не хочется разочаровывать ее.
– Да, – кивнул Джек. – Так будет лучше.
– Вот и хорошо. Если хочешь, оставь эту книгу у себя. Хоть ты пока не умеешь читать, в ней много картинок, и они тебе понравятся. А после урока мы с тобой будем ее рассматривать, и я расскажу тебе о людях, которые строили эти корабли, и об удивительных местах, где они побывали. Может, когда-нибудь ты сам поплывешь в дальние страны. Может, даже в Америку. – Она улыбнулась. – Ты напишешь мне письмо и расскажешь обо всех чудесах, которые увидел.
Джек неотрывно смотрел на корабль викингов. Ему раньше не приходило в голову, что он когда-нибудь ступит на борт корабля. Он и представить себе не мог, что увидит мир, находившийся за пределами Шотландии. Но слушая Женевьеву, он так разволновался, как будто мечта стала достижимой. А почему бы нет? Женевьева ведь сказала, что он сообразительный, а еще он умеет напряженно трудиться, когда хочет. Может, когда-нибудь он станет моряком и проведет много лет на корабле, увидит множество дальних стран. Джек смотрел на гравюру и мечтал о том, как будет плавать по южным морям и любоваться бликами солнца, сверкающими на волнах.
Женевьева смотрела на Джека с ласковой улыбкой. В этот момент он казался таким уязвимым, что ей хотелось обнять его и прижать к груди. «Но он не маленький мальчик, – напомнила себе Женевьева, – и не следует обращаться с ним как с малышом. Он четырнадцатилетний юноша, который жил в голоде и нужде и выжил благодаря своему уму и воле». Ей оставалось лишь надеяться, что он захочет жить у нее в доме – по крайней мере до тех пор, пока не перестанет нуждаться в ее защите и руководстве.
– Женевьева! – Джейми с ухмылкой заглянул в комнату. – А у нас для вас что-то есть. – Дверь снова закрылась.
Она улыбнулась: наверное, дети опять затеяли какую-то игру.
– Джек, мы уже довольно долго здесь сидим, – сказала Женевьева. – Пойдем пить чай?
Он кивнул и закрыл книгу с кораблями.
– Да, конечно. А можно, мы завтра опять посмотрим эту книгу?
– С удовольствием.
– Женевьева, впустите нас! – донеслось из коридора.
– Да-да, входите!
Дверь распахнулась, и дети втолкнули в комнату Хейдона.
– Скажите ей! Скажите! – кричали они, прыгая вокруг него. – Скажите прямо сейчас!