Пленник королевы фей
Шрифт:
Она протянула к стене ладошку. Точеные ноготки ее вспыхнули огнем, и стена ожила. Зашевелились нарисованные звери и лозы, расползаясь в разные стороны и являя девственно-чистую поверхность. Потом она посветлела, стала прозрачной — и у Роланда захватило дух. Ему показалось, что он парит в вышине в невидимом воздушной пузыре. Мужчина даже посмотрел себе под ноги — есть ли там пол? Зрелище мозаичных плит немного успокоило.
Впереди и внизу разворачивались картины, от которых захватывало дух. Они словно летели над огромным парком, где ярко-зеленые
Шар взлетел выше и дальше — и вот уже стройные ряды цветущих кустов сирени, роз и жасмина уступили место вековым дубам. Под деревьями мчалась охота — всадники и всадницы на прекрасных конях скакали по лесу. Трубили рога, заливались лаем псы. Превосходный олень, запрокинув голову, летел через лес, спасаясь от погони, но пущенная из лука стрела поразила его в самое сердце, и он рухнул, как подкошенный. Другие звери замелькали между стволами — лисы, волки, кабаны, медведи. Их всех метко поражали охотники, и груда туш добытого зверья росла на глазах.
Миг — и все изменилось. Теперь внизу в просторном зале пировали и веселились. Проворные слуги вносили одну перемену блюд за другой, вино лилось рекой, улыбки дам сверкали, как маленькие солнца, старались музыканты и шуты. Но вот опять затрубили рога — и на турнирной арене два рыцаря наклонили копья, чтобы сразиться за благосклонность знатной дамы. Совершенно неожиданно в одном из них Роланд узнал себя — и отшатнулся:
— Нет.
— Тебе это не нравится?
Мэбилон взмахнула рукой. Видение померкло. Стена стала обычной, лозы, цветы и звери вернулись на прежние места.
— Боюсь, что нет, ваше величество. В наше время, чтобы чувствовать себя счастливым, достаточно быть обеспеченным человеком, любить и быть любимым. А то, другое и третье у меня было дома. Более того, там я мог куда-то стремиться, пытаться чего-то достичь… Да, я был всего лишь вторым сыном, а это значило по нашим законам, что поместье и дом полностью должны отойти моему старшему брату, мне же в лучшем случае досталась бы часть наследства матери за вычетом приданого сестре, и я должен был сделать карьеру либо священника, либо военного. Я сделал свой выбор, я пошел по этому пути и был готов идти дальше, не считаясь с трудностями… Здесь, насколько понимаю, все мои мечты могут осуществиться без малейших усилий с моей стороны?
— Да, мой повелитель! — королева придвинулась ближе. Аромат, исходивший от ее волос и кожи, пьянил и кружил голову, но в ее взгляде было нечто, от чего хотелось отвести глаза. — Тебе стоит только приказать!
— Боюсь, что нет, ваше величество…
— Возможно, ты и прав, — помолчав, произнесла Мэбилон. — Возможно, все это — тлен. Вам, смертным, трудно этому поверить, но я могу тебя понять. Вся эта роскошь приедается порой. Так хочется чего-то необычного… Не просто
Роланд окинул взглядом помещение. Предметов обихода было мало, но все равно, каждая из них кричала о богатстве и довольстве. Тут могли быть голые стены, и все равно это была бы богатая комната дворца королевы фей. Фей, среди которых он был единственным человеком.
— Да, вы правы, ваше величество, — пробормотал он. — Все это — тлен, когда ты остался один.
Королева встрепенулась.
— Но есть средство этому помочь, — воскликнула она. — Любовь…
— Любовь? Простите, ваше величество, вы так легко об этом заговорили…
— А что тут такого? Я — одинока среди этих стен. Ты — тоже одинок, но по-иному. Мы можем стать спасеньем друг для друга. Наша любовь согреет эти стены, вдохнет в них жизнь, подарит сердцу радость… Тогда все эти наслажденья нам принесут лишь счастье и веселье! Мы будем петь, играть и танцевать…Тебе лишь стоит «да!» произнести и полюбить, как я люблю тебя!
— Нет.
Он сказал это тихо, глядя прямо в лиловые раскосые глаза — и королева фей отпрянула, как будто напоролась на острие.
— Нет? Что это значит, смертный?
— Сожалею, ваше величество, но боюсь, что не смогу вас полюбить.
— Но почему? Разве я не хороша? Разве не богата? Разве не могущественна? Разве не могу дать тебе все, что ни попросишь?
— Нет. Этого недостаточно, ваше величество.
Мэбилон сжала кулаки. Она попыталась проникнуть силой мысли в разум этого мужчины, но что-то словно отталкивало ее. Остро отточенная мысль как будто скользила по гладкой поверхности, как шелковая нить по боку хрустального шара.
— Но почему? — вскричала она. — Скажи, что тебе нужно, и я достану это хоть из-под земли! В моих владениях есть все! Проси — и ты получишь…
— Нет. Боюсь, того, что мне нужно, у вас никогда и не было.
— Да у тебя сердце просто из камня! — в сердцах воскликнула королева, притопнув ногой.
Подсматривающая в глубине волшебного котла за этой сценой темноволосая женщина встрепенулась. Улыбка тронула ее тонкие губы.
— Нет сердца, говоришь, сестра? — протянула она. — Ах, милая, ты еще не знаешь, как отзовутся мне твои слова… Эй, кто там?
Выпрямившись, она хлопнула в ладоши.
Порог комнаты переступил рыцарь. Зеленые глаза его с обожанием уставились на женщину.
— Ты знаешь, кто я? — спросила она.
— Да, моя королева, — ответил он деревянным голосом.
— Ты помнишь, где я? — она невольно покосилась на окно, забранное решеткой.
— Да, моя королева.
— Ты знаешь, из-за кого я тут оказалась?
— Да, моя королева.
— Ты ненавидишь ее?
— Да, моя королева.
— Готов умереть ради меня?