Пленник мечты
Шрифт:
Она была уже почти в конце коридора, когда светлая фигура шагнула к ней, преградив ей путь.
— Гьёрсал? — спросила она, узнав ее в мерцающем свете факелов.
Сердце у Гьёрсал бешено колотилось, она сомневалась, имела ли право сделать это. Она не знала, что скажет Салек, хотя хорошо знала, как он будет себя чувствовать — он будет в бешенстве.
— Это я, — тихо призналась она.
— Что-то случилось? Почему ты не спишь?
— Возможно, по той же самой причине, что и ты. Салек не знает
Риа непроизвольно покраснела. Гьёрсал, должно быть, видела Гавина, выходившего из комнаты, которую она делила с ним.
— Я должна поговорить с тобой, — робко произнесла Гьёрсал, не совсем уверенная в том, что поступала разумно, хотя и была убеждена, что это правильно.
— Хочешь, пройдем в мою спальню?
— Нет, — торопливо ответила Гьёрсал. Она не хотела, чтобы ее застали там.
— Мне очень жаль говорить тебе это, но ты имеешь право знать.
Сердце Риа сжалось от страха.
— Тогда скажи.
— Гавин собирается убить твоего отца, — прямо сказала Гьёрсал. Не было способа сделать эти слова менее болезненными.
— Нет, — прошептала Риа, отказываясь верить ей.
— Все знают, кроме тебя, — во взгляде Гьёрсал были жалость и сочувствие.
Риа почувствовала, как холод пронзил ее от кончиков пальцев до босых ног. «Неужели он предаст то, что нас соединило? Тогда все было ложью? И он ничего к ней не чувствовал? Боль была оглушающей, Риа задохнулась. «Он использовал меня». Эта мысль ожесточила ее.
«Он любит тебя».
Риа вспомнила слова Кирен: «Что бы ни случилось, не думай, что Гавин тебя не любит. Только ты можешь спасти его».
«Спасти его?» Эти слова горели в мозгу Риа. Но кто тогда спасет ее отца? Она ощущала страшную муку, словно в сердце был вбит клин. Она потеряет их вместе - отца и любовника, а она ничего не может сделать. Если она убьет Гавина, то она убьет саму себя. Если он убьет ее отца, он убьет и ее. Выхода не было.
На дрожащих ногах она бросилась мимо Гьёрсал к лестнице, которая вела в зал внизу. Холодная, ослепляющая ярость оттого, что Гавин мог быть таким слепым и не видеть правды, придавала ей силы.
Салек первым заметил ее; он издал тревожное восклицание, поднимаясь на сделавшихся вдруг ватными ногах, Гавин проследил за его взглядом.
Сердце у Гавина замерло, когда он увидел выражение ее лица.
— Риа?
— Будь ты проклят! — выпалила она. — Ты использовал меня.
Никто не заметил, как Салек оставил их.
Лицо Гавина помрачнело.
— Ты клялась, что не будешь жалеть, Риа. Я не принуждал тебя.
Она горько рассмеялась:
— Нет, я отдала тебе себя свободно, свое тело и свою любовь. Убийце моего отца. Ты лгал мне.
— Нет, — яростно возразил он. — Я не лгал. — Но как она могла
— Ты лгал мне своим телом. Всем лгал.
— Я предупреждал, что может наступить день, который разлучит нас, — напомнил он ей. Кирен. Это могла быть только Кирен. Но он не мог сердиться на эту женщину. И злость па Риа тоже исчезла при виде ее отчаяния и боли.
— Ты не предупредил меня, что это твоя ненависть разлучит нас! Твоя ненависть и изощренные планы твоей матери, которые ты унаследовал.
— Она умерла из-за него! — заревел Гавин, его злоба к Лаоклейну Макамлейду вспыхнула с новой силой.
— Нет! — закричала в ответ Риа. — Она умерла, потому что ненавидела. Как и ты ненавидишь. Прошлое уже свершилось, Гавин. Позволь ему уйти. Ради нашего блага, ради нашего спасения. Позволь ему уйти.
Он смотрел на нее и не мог оторвать глаз от ее красоты. Волосы были распущены, лаская ее так же, как они ласкали его, когда они занимались любовью. Серебристые глаза, полные сейчас гнева, а не страсти, были прекрасны. Он долго смотрел на нее, потом печально покачал головой.
— Я не могу. Оно не оставляет меня.
— Тогда пусть Господь Бог сжалится над нашими душами. — Риа отвернулась от его горящего взора, собираясь уйти.
— Куда ты идешь? — хрипло спросил он.
Она снова повернулась к нему:
— Ты позволишь мне уйти отсюда?
— Нет.
— Тогда я вернусь в комнату, где я жила до того, как ты посягнул на то, на что не имел никаких прав. — Она не отвела глаза, когда встретила его разъяренный взгляд. — И тебе лучше поставить охранника возле моей двери. Если я смогу оставить это место, я это сделаю.
Гавин еще долго смотрел на пустую лестницу после того, как она ушла. Потом вернулся Салек, заполнив собой пустоту лестницы.
Его лицо было хмурым.
— Гьёрсал не должна была говорить ей этого. — Видя удивленный взгляд Гавина, он пожал плечами: — Да, она призналась мне в этом. А разве Риа не сказала тебе?
— Нет. — Гавин отвернулся от него. — Я думал, только Кирен могла осмелиться на это.
Салек поразмыслил над этим. Гавин еще слишком многого не знал о Гьёрсал. Она на все может отважиться.
— Что ты будешь делать теперь?
— То же, что и планировал. — Гавин направился к двери, которая вела во двор, затем остановился и оглянулся на Салека. — Поставь охранника возле двери Риа.
— Что, ей теперь не разрешено выходить из ее комнаты? — Неодобрение явно проступало на широком лице Салека.
— Нет, она может ее покидать. — Гавин улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. Риа очаровала их всех. — Но она не должна покидать ее одна.
— Я прослежу за этим, — сказал Салек, глядя, как он уходил. — Но мне это не нравится.