Пленник волчьей стаи

Пшонкин Юрий Александрович

— Создатель всего живого каждому определил его пищу.

Вувун огляделся и вдруг предложил:

— Атувье, твой капкан совсем недалеко. Пойдем по­смотрим.

— Пошли,— согласился Атувье.

К стаду шел Чайвыма с сыном Ияйем — их смен­щики.

...Атувье, у которого глаза были острее, чем у Вувуна, первым заметил волков у капкана.

— Эй, Вувун, в моем капкане тоже добыча,— тихо сказал он, обернувшись к шедшему за ним крепышу.

Прошли еще немного.

Вувун пригляделся,

изготовил винчестер.

— Какомэй! Однако, два хвостатых в твоем капка­не.— Глаза Вувуна засверкали, он рванулся было вперед, но Атувье придержал его за плечо:

— Вувун, Килькут мирно живет с хвостатыми. Если мы убьем... — он не договорил. Один из волков, с темной спиной, отделился от белого собрата. Тот рванулся за чер­носпинным, но тут же упал. Что-то знакомое почудилось Атувье... «Неужели там... Черная спина! — поразился он и решительно зашагал к капкану.— Какомэй! — прошеп­тал он, не отрывая взгляда от убегавшего темноспинного.—Нет, это другой. Черная спина остался в той до­лине. Далеко до нее отсюда».

Темноспинный остановился. Он смотрел на подходив­ших к капкану человеков. Он узнал бывшего друга — человека.

До белой волчицы осталось недалеко. Та металась, выла и тявкала, из последних сил стараясь вырваться, освободиться от неумолимых челюстей. Она уже не чувст­вовала боли. Страх перед подходившими человеками разогнал боль.

Атувье остановился, загородил Вувуну путь.

— Вувун, Килькут мирно живет с хвостатыми,— по­вторил он, снова придержав за плечо вошедшего в азарт крепыша, который не сводил глаз с белой волчицы.— Если мы убьем белого, мы навлечем гнев стаи. Тогда волки будут мстить.

Вувун отшатнулся.

— Неужели ты хочешь отпустить белого волка? — спросил он.— Разве ты сам не слышал, что к стаду подо­шла стая? Разве не ты мне сказал, что стая звала вожака? Когда волки мирно живут с пастухами, они не зовут во­жака. Хвостатые готовятся напасть на оленей. Их надо убивать. Зачем тогда мы ставим капканы? Разве ты не знаешь священный закон охоты? Если зверь угодил в капкан, его надо убить.

— Я знаю закон охоты, но я знаю и закон стаи: если их сородич не может уйти из капкана...

— Смотри! — прервал его Вувун, вытаращив глаза.

Атувье обернулся. К ним бежал волк с черной спиной.

Волк не боялся их!

— Ой-е! Какомэй! — вскрикнул Атувье. Он узнал друга!

Да, это был он, верный волк Черная спина!

Волк почти добежал до подруги.

— Черная спина! Черная...— Атувье не договорил — грохнул выстрел, и волк, словно споткнувшись, врезал­ся в сугроб. Он попробовал встать, но сумел лишь слегка приподняться... и обмяк, затих.

Атувье окаменел. Судорога свела ему рот. Грохнул второй выстрел — и кровь белой волчицы красными пят­нами раскрасила белый-белый снег.

Атувье

бросился к Черной спине.

Волк еще дышал. Его передние лапы, поджатые к животу, еле заметно подрагивали. Атувье опустился на колени. Пуля Вувуна угодила в грудь и вышла у правой лопатки.

— Черная спина, друг,—тихо позвал Атувье.

Волк вздрогнул. Его янтарный зрачок уже покрывал­ся налетом — знаком смерти. Атувье вынул нож. Он хотел помочь волку поскорее уйти из этого, такого несправедли­вого, мира. За спиной заскрипел снег. Атувье обернулся.

— Какой большой хвостатый. У него совсем черная спина. Я таких еще не видел. Хорошая добыча,— сказал Вувун.

Атувье вскочил. Пареньский нож недобрым светом блеснул в его руке. Вувун попятился — его испугал взгляд богатыря. Сейчас Атувье сам был похож на рас­свирепевшего волка, белки его глаз налились кровью.

— Ты убил... моего друга. Этот волк спас меня от бе­шеной стай,— прохрипел Атувье и, скрипнув зубами, со стуком вложил нож в деревянные ножны.

Пораженный Вувун открыл рот, испуганно заморгал.

— Этот... хвостатый спас тебя... от других хвостатых? Какомэй, я... не знал.

Атувье досадливо отмахнулся. Он взял на руки еще живого волка и понес дорогую ношу к яранге. Зачем он нес его. Атувье и сам не понимал. Не мог он всадить нож в сердце умиравшего друга! Не мог! Искорка какой-то неясной надежды мелькнула в его душе.

Потрясенный Вувун смотрел в спину уходившего то­варища. Вздохнув, он направился к мертвой волчице. Во­ткнув прикладом винчестер в снег, Вувун вынул свой нож и принялся сдирать шкуру с убитой.

Когда Чайвына увидел Атувье с волком, на руках, то сначала подумал, что не потерял ли свой ум этот парень.

— Чайвына,— сказал Атувье,— этот волк две весны назад спас мне жизнь. Его собратья хотели разорвать ме­ня. Черная спина дрался за меня с ними. Храбро дрался. Мы вместе залечивали раны. Потом он жил со мной, охранял мою жену, моего сына...

— Какомэй! — удивился Чайвына и подошел ближе.

— Чайвына, мне говорили, что ты можешь хорошо ле­чить раны у собак и оленей. Сделай так, чтобы мой вер­ный друг не ушел к предкам. Сделай, Чайвына, и я... я отдам тебе всех оленей, которых обещал мне справедли­вый Килькут. Помоги этому волку, мудрый Чайвына.

Маленький Чайвына, польщенный словами богатыря Атувье, приосанился.

— Положи его,— приказал он. — Я должен посмот­реть.— Он нагнулся, зацокал, покачал головой, потом многозначительно изрек, обернувшись к затаившему ды­хание Атувье: — Поскорее неси его в ярангу. Ему повез­ло — пуля не повредила горло, она хорошо прошла его те­ло. Из него вышло много крови, но это ничего. Видно, добрые духи помнили, что он спасал тебя, и потому не­множко отвернули пулю.