Пленник
Шрифт:
– Черт побери! – повторил Александр.
Думать нужно быстрее. С той стороны двери раздался глухой удар, от которого кровать подпрыгнула и сдвинулась на дюйм. Вот-вот, еще минута и ворвется охрана.
На помощь пришла все та же стойка капельницы. Пленник затянул узел на пластиковой трубке, поставил ее поперек окна и скинул второй конец простыни. Импровизированная веревка достигала нижней кромки оконного проема второго этажа. В условиях земной гравитации все равно высоко, но медлить больше нельзя. Удары градом сыпались на дверь. Кровать отошла уже на треть фута.
Выругавшись, на всякий
Еще немного и ноги потеряли опору. Дальше спускался только на руках. Еще чуток и лейтенант уже болтался, уцепившись за конец трапа. От босых ступней до земли оставалось семь-восемь футов.
Смирнов бросил взгляд на окно своей палаты, ожидая увидеть перекошенное злобой лицо тюремщика и автоматный ствол… только там никто не появился. Пока везло. Похоже, занимаются Ольгой.
Александр разжал кулаки и тяжело приземлился на отмостку, сразу перекатившись, гася инерцию. Будь ты проклята, гравитация! Раненая нога заболела еще больше, кисть левой руки просто отваливалась. Прижимаясь к стене, поглядывая наверх, пленник захромал к углу здания.
Здесь, что удивительно, тоже не было и намека на охрану. Три белых автомобиля с красными крестами и полное отсутствие живых существ, если не считать кота, чинно рассевшегося на ступеньках, сосредоточенно вылизывающего собственные яйца. Зверь, почувствовав постороннего, встрепенулся, ощерился, оценивающе смерил взглядом незнакомца, готовясь дать деру…
– Тс-с-с, – шикнул офицер, приложив пальцы к губам.
Кот, убедившись в безвредности человека, фыркнул в ответ и продолжил свое занятие. Решив, что этот не сдаст, имперец поторопился вдоль дороги, которая, по логике, должна вести к выходу из больничного комплекса. Держась начеку, военный старался идти в тени деревьев, чтобы хоть как-то замаскироваться. Впрочем, светлая пижама выдавала с головой.
Впереди показался просвет и шум машин. Недалеко. Мужчина уже прикидывал, как лучше нейтрализовать охрану на КПП, вдруг босая ступня нащупала на что-то круглое. Круглое и твердое.
– Мина! – пронеслось в мозгу беглеца.
Теперь понятно, почему нет охраны и нет погони. Зачем, если пленник и так подорвется на минном поле?
Смирнов замер, балансируя на больной ноге, стараясь не увеличивать и не ослабевать нажим на детонатор. Сам он с саперным делом был знаком весьма поверхностно. Мог примерно прикинуть, на сколько мелких кусочков его разнесет при неосторожном движении – не более. Еще полгода назад Александр взял в библиотеке корпуса справочник по республиканским минам, положил под подушку, собираясь почитать на досуге, да познакомился с Анной и все свободное время уходило лишь на нее, чертовку.
Проклятая шлюха! На следующий день после неудачного предложения офицер проснулся с жуткой головной болью. И с диким сушняком. Еще бы! Пинту водки в одного выжрать! Башка и так трещала, а тут еще верещал сигнал тревоги.
– Смирнов, твою мать! – прорычал прямо в ухо капитан Неверов. – Подъем!
Что-то стряслось. Сослуживцы натягивали штаны, застегивали гимнастерки.
Голова не излечилась моментально, но боль отошла на второй план. Он – Разящий Кулак Императора. Долг – в первую очередь, а голова подождет. Может, вообще шальная пуля прекратит все страдания, и, заодно, сотрет из памяти надменную стерву. Гвардеец подпрыгнул на кровати, надел пятнистые штаны, подпоясался ремнем, футболку с имперским гербом, берцы. Ботинки даже не зашнуровывал – не успевал на построение. Затянул потуже шнурки и заправил их концы за голенища. Гимнастерку застегивал уже на ходу, вклиниваясь в конец колонны.
На плацу, вместе с родным полковником, стоял целый генерал. Тоже, бесспорно, родной, как и весь командный состав Разящих Кулаков Императора. Если прибыл генерал – значит, случилось что-то серьезное. Точно не учебная тревога. И не обычная зачистка дикарей где-нибудь в североамериканских радиоактивных пустошах.
Полковник беспокойно вглядывался в циферблат секундомера, а генерал, покачиваясь на каблуках, попыхивал сигарой. Корпус выстроился идеальными шеренгами. Отделение к отделению, взвод к взводу. Командир зажал кнопку хронометра и облегченно вытер со лба невидимый пот. В норматив уложились. Иначе не обошлось бы без содомии. Фигурально, конечно, выражаясь. Генерал – полковника, полковник – майора, майор – капитана… и так дальше, паровозиком, с неукоснительным соблюдением субординации.
– Ра-авнясь! Смир-рна!
Ротный, чеканя шаг, промаршировал к генералу, взял под козырек и, тяня гласные, отрапортовал:
– Отдельный Имперский Гвардейский Корпус Разящих Кулаков Императора по тревоге построен! Доложил – капитан Немов.
И замер, словно изваяние, отлитое из долга, чести и верности Императору.
– Здравия желаю, господа гвардейцы! – гаркнул генерал необычно громким для его возраста голосом.
– Здравия желаем, господин генерал! – ответил стройный хор голосов.
– Слушай боевую задачу! Сегодня в три часа по Гринвичу с территории Юго-Восточной Азии противником был произведен запуск пяти орбитальных лазерных батарей. На перехват вылетел истребитель «Москит» Имперских военно-космических сил. Сбив три орбитальных батареи, истребитель попал под огонь средств ПВО противника и совершил вынужденную посадку на территории Европы, в районе бывшего Брюсселя. Ваша задача – эвакуировать пилотов и подорвать остатки «Москита». Командиры взводов – подойти для инструктажа. Остальному личному составу – получить оружие и снаряжение. Вопросы есть? Вопросов нет. Исполнять! Отставить! Кого убьют – тому два наряда в не очереди! – закончил он шуткой свою речь. – Вот теперь – исполнять!
Кто-то хохотнул, оценив грубый армейский юмор командующего. Но, в целом, гвардейцы сохраняли дисциплину, не позволяя лишнего в строю. В целом – не означает, что все.
– Проклятые выродки, – услышал лейтенант шепот сержанта Бурлакова, стоящего в полушаге. – Чего им там, у себя, за Земле не сидится? Зачем они эти пушки свои запускают? Что мы им сделали?
– Они – враги, – чуть склонив голову, так же шепотом ответил Смирнов. – И этим все сказано. Да и жрать у них там нечего, в отличие от нас…