Пленники Барсова ущелья (илл. А. Лурье) 1956г.
Шрифт:
Когда Ашот и Асо разрыли кучу, поднялся легкий пар. Лежавшие в листьях ребята согрелись, их одежда начала высыхать.
— Осторожно… нога… бок… — стонал Саркис.
— И у меня колено опухло, — пожаловалась Шушик.
— Погоди, погляжу, — наклонился Ашот. — Ну, нечего стесняться!..
Девочка ударилась коленом о камень, и на нем образовалась голубоватая опухоль величиной с куриное яйцо.
— Ничего, против этого у нас есть средство.
Ашот срезал с дерева кусок гладкой коры, наложил ее на разбитое колено девочки и крепко перевязал
Глядя на нее, расстроился и Асо. Казалось, что ему так же больно, как и девочке, такие он строил гримасы.
— Потерпи, сестричка, потерпи, — уговаривал он ее. — На, поешь ягод… А я сейчас и огонь разведу, — утешал и обманывал он ее, как ребенка.
— Какие я слышу сладкие мелодии! — поднял голову Гагик. — Ах, это любовные песенки Асо?
На бледных ввалившихся щеках пастушка вспыхнул яркий румянец, на шее надулись жилы.
— Она сестра моя, что ты болтаешь! — рассерженно сказал он и погрозил Гагику посохом.
— Так вот почему ты ее своим аба прикрываешь? — не утерпел Гагик. — Думаешь, я не заметил? Нет, братец, я всегда с одним открытым глазом сплю…
Асо снова бросило в жар, Шушик же в недоумении воскликнула:
— Аба? А где же оно, это аба?
— Аба? — растерянно переспросил Асо. — Вода, вероятно, сорвала его с тебя и унесла.
— Жаль… По моей вине ты теперь остался без одежды.
«О чем она говорит? — подумал пастушок. — Можно ли всерьез расстраиваться из-за такой мелочи?»
Ребята молча поели ягод барбариса и занялись Саркисом.
Его отнесли в сторону, раздели и внимательно осмотрели. Нога оказалась вывихнутой в колене. К старым ссадинам и царапинам прибавилось много новых, так как водный поток ударил мальчика о камни.
Саркис, лежа на валежнике, все время стонал, а если кто-нибудь к нему прикасался, орал так, словно у него хотели оторвать ногу.
— Что же мы теперь будем делать? — растерянно спросила Шушик.
Никто не ответил. В самом деле, никому из них не приходилось еще оказывать помощь человеку, который вывихнул ногу.
Пастух-курд Авдал был известен на ферме тем, что умел вправлять вывихи и излечивать переломы костей у животных. Впрочем, в горах каждый пастух знает, как соединить кости в сломанной ноге, как наложить повязку. Вывих же — это в краях крутых троп и острых утесов дело обычное. Пастухи умеют оказать первую помощь попавшему в беду товарищу, их научила этому жизнь, полная неожиданных приключений.
Асо всегда присматривался к тому, как его отец лечит ушибы, вправляет вывихнутые суставы. «Учись, сынок, пригодится в жизни», — говорил Авдал.
— Дай-ка я погляжу, — несмело сказал Асо и протянул руку к ноге Саркиса.
Но тот отчаянно взревел:
— Ой, ой, зарезал он меня!
— Вправь, если сумеешь. Только поскорее, пока сильно не распухло, — шепнул Ашот.
— Ну, ляг, — мягко попросил Саркиса пастушок. — Вот так. Ашот, возьми мой шарф, привяжи к ноге. Там, у лодыжки. Гагик,
Ашот с Гагиком потянули. Саркис закричал так, словно его резали, но никто не обратил на это внимания, только Шушик в отчаянии схватилась за щеки и отвернулась.
— Ну вот, теперь она, кажется, стала на место, — сказал Асо.
Быстро нарвав из коры карагача ленты, Асо сплел из них веревку. Один ее конец он примотал к тяжелому камню, а другой обвязал вокруг больной ноги Саркиса и подставил под нее пенек. Теперь нога все время оставалась в вытянутом положении.
Саркис дико кричал и стонал, требовал, чтобы его не трогали, не двигали.
— Потерпи, Саркис-джан, потерпи. Как только кость укрепится на своем месте, мы тебя не будем трогать, — успокаивал его Ашот, сам удивляясь своей мягкости.
— Товарищи, огонь, огонь! — вдруг закричал Асо. Найди он горсть бриллиантов, к то, пожалуй, не пришел бы в такой восторг.
— Где? Где, какой огонь?
— Посмотрите на куртку Ашота, на край рукава… Трут!..
Куртка была на Саркисе. Ребята поглядели, но ничего не увидели..
— Какой огонь, Асо, где? А пастушок кричал:
— Саркис, Саркис, не двигай руками, сажу стряхнешь!
Товарищи с удивлением следили за Асо. Даже Шушик — и та высвободилась из-под листьев и уставилась на пастушка. Подбежал и вопросительно уставился на своего хозяина Бойнах. «Нашли, должно быть, заячьи потроха, если так обрадовались», — вероятно, думал он. А Асо с большой осторожностью поднял руку Саркиса и показал на торчащий из рукава давно обгоревший клочок черной ваты.
— Это трут! — объяснил он. — .Сейчас он станет огнем… Дайте-ка мне сухие гнилушки.
С Саркиса с трудом, очень осторожно стянули куртку, и, приблизив кремень к черной полоске на рукаве, Асо начал энергично бить ножом по кремню.
Дождем посыпались искры. Черная, когда-то уже горевшая вата вскоре задымилась, стала совсем красной, и в воздухе распространился запах гари.
Ребята затаили дыхание.
Красная полоска разгоралась все сильнее, и вскоре по ней побежал огонек — рукав начал гореть.
— Давайте сюда гнилушки! Дуйте! Так… Довольно, сожжете. Ну, все, теперь гасите рукав.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О том, чему учил ребят опыт тяжелых дней
Вскоре ребята снова сидели вокруг костра и, позабыв о холоде и пережитом ужасе, мирно беседовали.
После мрачной, тяжелой ночи день казался особенно ясным, а мир — радостным. Смерть, прошедшая совсем близко, делала жизнь чуть ли не прекрасной, несмотря на то, что ребята остались и без тех жалких удобств и вещей, которые были у них раньше: без постелей, топлива, сумки, книг, тетрадей… У Ашота исчезло пальто, у Асо — аба; исчезла шапка Саркиса, один башмак Шушик. И все же, пройдя через новое испытание, дети приобрели опыт, веру в свои силы.