Пленники Пограничья

Сертаков Виталий Владимирович

Я подумал, что она права. Старики совсем свихнулись. А еще, прислушиваясь к писку в багажнике я внезапно вспомнил, для чего нам могут понадобиться кошки.

Они нужны для того, чтобы их всех убивать в течение четырех дней. Очень болезненно и долго, хотя, возможно, повезет, и удастся сократить церемонию до одних суток. Пока не придет Тот, кто за них вступится.

Анке не стоило слышать его имя, произносимое на древнешотландский манер. Его имя произносят в крайне редких случаях. Ведь, запомнив его имя, девушка может его случайно произнести во сне, а вот этого делать ни в коем случае не стоит.

Тот, кто вступится за своих кровников.

Большеухий.

Глава 6

ФЕРМА-У-РУЧЬЯ

Она

проснулась от рева гудка. Затем кто-то рядом хлопнул дверцей, под днищем захлюпала вода. Анка с трудом разлепила веки и ойкнула от изумления. За окнами полоскалась мерцающая, переливчатая ночь. Казалось, что машину до крыши погрузили в светящуюся краску. Днище как-то странно подрагивало, словно колеса прокручивались в песке. Анку забыли внутри, совсем одну, если не считать десятка кошек. Она свернулась калачиком под грудой плащей на разложенном сиденье длинного авто, чем-то похожего на санитарную «Волгу». Наверху отражал огни встречных машин полированный потолок, блестели поручни по бокам, стекали брызги дождя по окнам. Младшая смутно вспомнила, как отец Бернара названивал им по всем номерам, и как он потом доложил, что по пути им предоставят пикап. На окраине спящей деревни им поморгал фарами автомобиль. Кудрявый тоненький старичок обнялся с дядюшкой Эвальдом и отдал им ключи. А чужой «Фольксваген» Мария загнала в канаву… Еще Анка вспомнила, что Филипп непременно хотел догнать сына, но дядя Эвальд очень строго приказал ему присматривать за дочерьми. Тогда Филипп спросил, почему Бернара нельзя оставить у того дедушки, который отдал им «комби», но глава септа просто ответил, что Бернар им нужен.

«Валька!»

Точно сработала в голове фотовспышка. Младшая потянулась к мобильному телефону. Матери она звонить побоялась, а брата набирала трижды и всякий раз безрезультатно. Бернар купил ей самую крутую трубку, а Валька еще в России положил на счет кучу денег, чтобы не жалела и не выпрашивала телефон у англичан. Впрочем, Валька не отвечал и на вызовы Бернара.

И Лукас не отвечал ни по одному телефону.

Она сказала себе, что не заплачет. Не заплачет ни в коем случае, потому что раньше бывало гораздо страшнее.

Она не заметила, когда провалилась в сон, но по часам выходило, что проспала не меньше трех часов. Все это время Мария, не замедляясь, гнала на запад. Вначале Младшая честно сражалась с усталостью, вздрагивала, когда слышала во время остановок посторонние голоса, но настоящего страху натерпелась, когда их дважды остановил полицейский патруль.

К патрулю Фэйри выходили втроем. Дядя Эвальд и тетя Берта по бокам, а в центре — русский дядя Саня. Они ничего не делали, просто стояли, взявшись за руки, а потом возвращались в машину, и Мария трогала с места, объезжая одеревеневшие фигуры полицейских. Младшая глядела в заднее стекло, и по спине ее ползали мурашки. Особенно она запомнила молоденького блондинистого парня в красивой форме и промокшей насквозь фуражке. Вода стекала по его лицу, попадала за шиворот, потоками лилась с его прорезиненного плаща. В левой руке парень держал включенный фонарик. В последнюю секунду, перед тем как замереть, он направил его в лицо тете Берте. А правую руку поднес ко лбу, словно намеревался стряхнуть дождевые капли, но не успел, превратившись в статую. Он едва заметно покачивался, стоя прямо на разделительной полосе, а рядом моргал оранжевыми маячками переносной шлагбаум. Встречная машина с трудом объехала полицейского, скребя левыми колесами по обочине. Стекло пассажирского сиденья опустилось, высунулась недоумевающая физиономия пожилой дамы в буклях и круглых очках. Она что-то прокричала полицейскому, видимо, прося его хоть немного отодвинуться

с дороги…

Затем глаза пожилой леди округлились, стекло быстро поползло вверх, и только мигнули в темноте задние габариты.

Другой рыжий маячок моргал на крыше полицейской машины. Там, с трубкой рации возле рта, застыл напарник блондина, пухлый, с коротким ежиком волос и торчащими ушами. Водительская дверца была распахнута, левая нога пухлого высунулась из машины, ботинок уже стоял в луже, а когда проехали чуть дальше, Младшая смогла увидеть и его левую руку. Левой рукой толстячок придерживал на панели что-то вроде планшетки с фотографиями.

Он не успел самую малость. Непонятно откуда у полицейского взялись фотографии. Стояла глубокая ночь, но он ухитрился узнать Добрых Соседей и едва не поднял тревогу.

— Это ненадолго, — прокомментировал дядя Саня. — Мы тоже с Гришкой такие шутки с ментами практиковали. Без пригляда минут на двадцать хватит…

— Зато он нас не вспомнит, — возразил дядюшка Эвальд.

Мария только покрутила головой и вновь спрятала за пазуху пистолет.

После второго полицейского поста дяде Эвальду стало плохо. Пришлось остановиться и ждать, пока подействует сердечная таблетка…

— Он очень старый, — поделился с Анкой Бернар, когда они грызли сладости на пустой автозаправке в маленьком городке. Тетя Берта послала их в ночной магазинчик за пирожными, чтобы можно было спокойно раздеть и полечить дядю Эвальда. — Он может бегать не хуже нас с тобой, а волшебной силы у него втрое больше, чем у папы, но сдают нервы.

— Нервные заболевания — это самое плохое, — авторитетно подтвердила Анка, откусывая кусок гигантского эклера. — От них начинаются все болезни. Мне… — Она чуть не добавила «мне доктор Шпеер говорил», но осеклась.

Теперь она вспомнила все окончательно, откинула чужие одежды и села. Машина плыла по воде. Это было так нелепо и в то же время смешно, что Анка даже тихонько рассмеялась. Она потерла рукавом запотевшее стекло, и все встало на свои места. Анка никогда не ездила на пароме, но сразу догадалась как называется эта широкая, слегка гудящая внизу платформа, на которой в несколько рядов стоят машины. Она даже разглядела запрокинутые лица спящих пассажиров; некоторые читали, пили кофе из термосов и смотрели портативные телевизоры. Свет, отраженный потолком пикапа, шел вовсе не от встречных фар, а от низких фонарей, расставленных по бортику. Бортик находился совсем недалеко; там, на лавочке, сидели Бернар с дядей Саней, а Мария в сторонке совещалась со старшими Фэйри.

Анка выбралась наружу, и ветер тут же лизнул ее соленым языком.

Насколько хватало глаз, вокруг перемигивались миллионы изломанных зеркал. Горизонта не было, ночное мглистое небо сливалось с мелкими волнами. Иногда на зеркале воды вскипали мелкие барашки, иногда издалека долетал голубоватый луч света. Где-то глубоко под ногами уверенно постукивал двигатель. Младшая еще раз обернулась по сторонам и заметила, что с одной стороны света становится все больше. Там крепло и разрасталось сияние, потом оно разделилось на множество мелких огоньков, одни висели в пространстве неподвижно, другие непрерывно перемещались или подмигивали.

— Ирландия, — Бернар положил ей руку на плечо.

— Мы убежали от них? — не оборачиваясь, спросила Анка.

Ей внезапно стало так сладко от этого прикосновения; она наклонила голову и потерлась щекой о его руку.

— Нет, Мы оторвались, но Мария говорит, что от них никогда не убежать.

— Бернар, обними меня…

Парень прислонился к Анкиной спине вплотную, горячий ветер от его дыхания щекотал ухо.

— Наездница злится?

— Мария? Говорит, что надо спрятаться. Она не верит, что ведьма сумеет нам помочь.