Пленники судьбы
Шрифт:
— Будь осторожнее, — предупредила Альба. — Своим поведением ты только расстроишь Юджина, и я не думаю, что выиграю что-то благодаря вашим ссорам.
— Мы переедем, если хочешь, — угрюмо произнесла Роза.
— Не говори глупостей! Ты что, хочешь бросить меня одну с Козимой?
— Она стала похожа на ведьму, постоянно одеваясь в черный цвет.
— Да, но она в трауре… Это ее выбор и ее право.
— Однако это действует угнетающе на тех, кому приходится жить с ней под одной крышей. Знаешь, мои дети за глаза называют Козиму колдуньей.
— Если они так ее называют, дорогая, то только потому, что постоянно слышат это слово от тебя. Имей же хоть немного сострадания.
— Его проявление, на мой взгляд, будет совсем не актуально.
— Потеря, подобная той, которую пережила твоя кузина, может остаться с человеком на всю жизнь, — почти гневно сказала Альба. — Моли Бога, чтобы это несчастье не случилось с тобой. А теперь отнеси-ка кофе, — ты должна обслуживать посетителей, а не флиртовать с ними.
— Интересно, в кого я пошла?
— Не будь такой нахальной.
— Папа говорил, что ему пришлось немало потрудиться, чтобы добиться тебя.
— Ерунда, я отдала ему свое сердце, как только увидела его на причале. — Альба наблюдала, как Роза, соблазнительно виляя бедрами, прошла по террасе. Она увидела, как взгляд молодого мужчины, скользя по телу ее дочери, задержался на какое-то мгновение на ложбинке между грудей, прежде чем он встретился с Розой глазами. Альба смиренно опустила голову. Да, он очень привлекателен. Перед глазами вдруг встал образ Фитцроя Давенпорта, — мужчины ее молодости, за которого она чуть было не вышла замуж, и так, вероятно, и произошло бы, если бы у него хватило мужества последовать в свое время за ней. Она вспомнила об их приключениях в замке, когда они, крадучись, бродили среди руин, надеясь отыскать доказательства гибели ее матери, которая умерла при довольно загадочных обстоятельствах. С каким же интересом и азартом в поисках этих улик рылись они в сырых комнатах, почти полностью заросших плющом и плесенью. А потом была встреча с изможденным Неро, от которого исходил запах алкоголя и смердящей плоти, — он практически заживо разлагался в замке, оставленном ему маркизом. Почему же Неро в конце концов все-таки решился его продать? Альбу взбесил этот поступок. Природа со временем взяла бы свое, полностью разрушив это строение, вместе с ним поглотив мрачное прошлое, а также тьму, которая окутывала тайные посещения этого места ее матерью, когда она отдалась маркизу в этой нелепой вычурной постройке около замка. Сама мысль о том, что эти незнакомцы возвели замок снова, совершенно не считаясь с прошлым, и стерли следы истории, разукрасив стены краской и наклеив обои, было оскорблением памяти ее матери. Неро следовало бы позволить замку полностью разрушиться, оставив его духу маркиза, который наверняка все еще бродил по этим коридорам, не в силах вырваться из адского места своих же пороков и грехов.
А что до Фитца, то она очень любила его. Но все же Италию и свою племянницу Козиму она любила больше. Альба часто думала о Фитце, задаваясь вопросом о том, чем он сейчас занимается, а главное, — вспоминает ли о ней. Она разбила его сердце. Уехав из Англии, она начала новую жизнь. Однако никогда не сожалела об этом. Двое из ее детей переехали на север, в Милан, но осталась Роза со своими тремя малышами, которые были постоянным источником радости. И если бы не Козима и не трагические события ее жизни, Альба сказала бы, что она абсолютно счастлива. Она вспомнила свою бабушку по имени Иммаколята, ее молельный уголок, освещенный тусклой лампадкой, который та прямо в доме соорудила для поминания своих усопших детей — дочери Валентины и сына, пропавшего на войне. Альба все еще ощущала запах ладана, витавший в комнатах и проникший, казалось, в остов всего дома, который она унаследовала. Иммаколята тогда чуть не умерла от горя, а сейчас Козима рискует сделать то же самое. Альба поручила ей вести учет доходов и расходов в их семейном ресторанчике, всячески стараясь отвлечь женщину от мыслей о ее страшной потере. Франческо олицетворял для нее все: солнце, луну, звезды. Без него дни Козимы были полны скорбной печали и отравлены чувством собственной вины. Ведь
Роза присела на стул, который пододвинул ей профессор.
— Профессор Карадок Макослэнд, — представился он, протягивая изуродованную артритом руку. Она едва коснулась ее кончиками пальцев, словно это заболевание было заразным.
— Роза Амато, — ответила она. Однако Люк не протянул ей руки. Он не хотел давать ей ни малейшего повода, несмотря на то что она была просто прелесть. Судя по кольцу на пальце, она была замужем, а ее выступающий кругленький животик явно указывал на то, что у нее есть дети.
— Люк, — просто сказал он, добавив горячее молоко в свой кофе.
— Итак, джентльмены, как вам живется наверху? — спросила Роза, при этом ее глаза округлились от любопытства.
— Просто чудесно, — ответил Карадок. — Мать Люка обладает прекрасным вкусом.
— Мой двоюродный дедушка Фалько знал маркиза, — первой затронула тему Роза. — Тот вступал в сексуальные связи со своими любовниками, причем не чураясь ни мужчин, ни женщин. Вот старый извращенец!
Они отвлеклись от разговора, внезапно ощутив порывистое дуновение ветра, и в следующий момент мимо их столика как вспышка промелькнул чей-то черный силуэт, исчезнув внутри ресторана.
— О боже, это моя двоюродная сестра Козима. У нее не очень-то счастливый вид.
Люк узнал таинственную незнакомку из церкви.
— Она приходится вам родственницей?
— Да, моя бабушка и ее дедушка были братом и сестрой. А разве мы не похожи? Хотя я не люблю черный цвет. — Роза встала. — Лучше пойду посмотрю, что случилось на этот раз. Уверена, я снова окажусь крайней! — Она ушла, а оставшиеся изо всех сил прислушивались, о чем шла речь за стеной.
— Интересно, она замужем? — спросил Люк.
— Наверняка у Розы есть муж, — улыбнувшись, ответил профессор, а дальше стал цитировать:
«Розы цвет, Ты той, что душу извела, Неси привет. Напомни, что она мила, Как роза, пышно расцвела».— Я говорю не о ней, а о ее кузине, той, которая в черном.
— Эти строки принадлежат Эдмунду Уоллеру. Ты знаком с его поэзией? Настоящий гений! Таинственная незнакомка в черном одеянии, да? Я думаю, она вдова и поэтому всегда в трауре!
Люк удивленно приподнял брови.
— Вы действительно так думаете?
— А, мой мальчик, ты хочешь занять вакантное место?
— Она очаровательна.
— Это потому, что кажется тебе недоступной?
— Ничего, недоступных не бывает…
Профессор покачал головой.
— С такой самонадеянностью тебе никогда не добиться расположения женщины, которую ты по-настоящему хочешь.
Козима говорила так быстро, что ее слова напоминали пулеметную очередь.
— Они опять трогали его вещи! Они разбросаны по всему дому! — отчаянно жестикулируя руками, кричала она. — Мне что же теперь, запирать двери на замок от детей своей собственной кузины? Сколько еще раз я должна повторять: им нельзя входить в мою комнату! Нельзя трогать его вещи!!! Ведь это все, что у меня осталось. Если они будут валяться где попало, то могут потеряться, а с ними потеряюсь и я. Разве вы не понимаете? Неужели никто не способен этого понять?! — Она заплакала.
— Присядь, Козима, — нежно сказала Альба, помогая ей устроиться на стуле. В эту минуту появилась Роза. Она явно была раздражена.
— В чем дело? — спросила она, пытаясь придать своему голосу взволнованный оттенок.
— Это опять твои дети!!! Они снова трогали вещи Франческо.
Роза приготовилась к обороне.
— Это неправда. Они знают о том, что туда нельзя входить.
— Но если это не они, то кто же еще?
— Я не знаю, — отрезала Роза, скрестив руки. — Но мои дети не имеют к этому никакого отношения. Клянусь!