Пленники замкнутой бесконечности
Шрифт:
Не слушая дальнейших возражений, Вэлз взял стоящее в углу аэрокрыло и направился к двери. Айгур двинулся следом.
Он с интересом наблюдал за приготовлениями Вэлза, который в свете факела надевал на себя ремни, затягивал их, щелкал застежками.
— Научишь меня летать? — спросил Айгур.
— Обязательно, — пообещал Вэлз.
— На вот, возьми с собой, пригодится, — Айгур протянул Вэлзу чёрный предмет. Это был квантер, Айгур решил вооружить добровольца-разведчика, улетающего на выполнение опасного задания.
— Спасибо. — Вэлз засунул квантер за пояс. — Оружие действительно может пригодиться, — и с этими словами он взмыл
Темнота была абсолютной, можно было запросто врезаться в скалу, поэтому Вэлз летел очень медленно, выставив руки прямо перед собой. Поднявшись на высоту около ста метров, он увидел размытое световое пятно прямо перед собой и полетел к нему, как мотылёк на огонь. Подлетев ближе, разведчик увидел, что свет просачивается через приоткрытую дверь в бывший некогда кабинет Ольма. Интересно, что там сейчас?..
Вэлз перелетел через парапет и бесшумно опустился на каменный пол террасы. Усмехнулся, осматриваясь… Именно с этой террасы он спрыгнул, отправившись в свой первый в жизни полёт на аэрокрыле. Это было так давно, и в то же время — совсем недавно…
Крыло Вэлз снимать не стал, несмотря на то, что с ним, даже сложенным на спине в подобие гребня, передвигаться было не очень-то удобно. Он тихо подкрался к двери и прислушался.
Дверь была приоткрыта чуть-чуть. Вэлз осторожно заглянул в узкую щелку, и увидел картину довольно странную и необычную. Перед ним, будто бы, открылась сцена театра, декорированная под средневековье. Пластик стен, по-видимому, утративший за прошедшие пятьсот лет целостность панелей и их и белизну, был стыдливо прикрыт тяжёлыми портьерами лилового цвета и ткаными гобеленами. На свободных от тряпок участках стен, обшитых деревом, красовались мечи различной длины и ширины клинка, сабли, секиры и прочие образцы холодного оружия. Потолки давно пришли в негодность, и монолитный пластик сменился потемневшими от времени деревянными плахами.
На сцене находились — стояли, сидели в креслах и возлежали на мягких диванах — люди, облаченные в нелепые, плохо подогнанные одежды. Их вполне можно было принять за причудливо загримированных актеров. А себя самого Вэлз ощущал безбилетным зрителем, подглядывающим за игрой актёров из-за кулис.
Прямо напротив Вэлза, в кресле, более похожем на диван с высокой спинкой, на верхушке которой была приторочена золотая корона (не иначе как из приборов золото выскребли, со злостью подумал Вэлз), восседал, а точнее возлежал человек могучих форм, более широкий в талии, чем в плечах. Его толстые и короткие ножки свисали с кресла, не доставая до пола. У человека было минимум три подбородка, складками свисающих на рыхлую грудь. Он был лыс, а глаз почти не было видно из-за припухлых век. Одет этот нелепый увалень был в платье по цвету соответствующее обивке стен.
«Не иначе Главный Хранитель передо мной! Он же Верховный Бог» — догадался Вэлз, вспомнив рассказы Айгура о кастах Богов.
Помимо Верховного в тронном зале находилось еще четверо уродов, облаченных в чёрные, белые, алые и зелёные лохмотья.
Одетый в алое карлик стоял спиной к Вэлзу и с вызовом обращался к жирному:
— Мы не можем просить милости у этих уродов, достопочтимый Газинур. Не знаю, как ты, а я не намерен этого делать! Ненавижу людей! Всегда буду ненавидеть! Не успокоюсь, пока не верну нашу власть! Я заставлю этих скотов ползать на коленях и умолять разрешить им по-прежнему быть моими рабами!
— Боюсь,
— Они геройски погибли в бою, — скрипнул зубами Лей, — иначе давно бы уже вернулись в Рай и теперь мы не сидели бы здесь как крысы в подвале.
— Надо было послать на дело наших сумасшедших. Можно было всех их послать… Если бы погибли они, не было бы так печально. И мы бы сохранили жизни нашим лучшим Воинам.
— Сумасшедших? — усмехнулся Лей. — А что бы сейчас жрали члены нашего Божеского сообщества?.. Исключая находящихся в этом зале, естественно…
— Не говори об этом! — замахал жирными руками Газинур, его чуть не вырвало.
Он вытащил из складок лиловой мантии платок и прижал его к губам. Вэлз, тоже с трудом подавивший рвотный рефлекс, отметил, что не все присутствующие разделяли брезгливость Верховного Бога. Кое-кто оказался вполне толерантен в вопросах питания. Бог, одетый в белую мантию даже облизнулся. Было совершенно понятно, что он уже отведал человечинки, и она ему понравилась…
Кое-как справившись с рвущейся наружу рвотой, Газинур вернулся к разговору.
— Итак, как я уже сказал, нас крайне мало. В Раю сейчас всего тридцать шесть человек, более-менее способных держать оружие в руках. Даже ты, Лей, Главный Воин, не в состоянии оказать достойного сопротивления тем, что внизу. Не то, что напасть и поработить их…
— Ты намекаешь на мои боевые увечья?
Лей извлек из складок алой мантии, обрезанной внизу коротко и неровно, свои руки и выбросил их вверх и вперед, наступая на Газинура. Правая короткая ручка представляла собой культю, перемотанную желтыми бинтами с ржавыми пятнами крови. Вместо правой руки был протез; металлические пальцы сжимались и разжимались, и казалось, они сейчас вцепятся в жирное лицо Газинура, доберутся до маленьких поросячьих глазок и вырвут их из глазниц. Верховный Бог в ужасе отшатнулся от Лея.
— У меня нет рук, ты прав. — Карлик вплотную подошёл к трону и тряс культёй и протезом перед побелевшим лицом амёбоподобного существа. Это зрелище могло показаться смешным, если бы не было таким жутким. — Я лишился их в бою с врагами. Но у меня есть нечто, гораздо более важное, чем руки. У меня есть воля, решимость и ненависть к этому быдлу. Я ненавидел их всегда, а теперь ненавижу ещё сильнее! Ещё яростнее!..
— Что ты предлагаешь? — выдавил из себя Газинур, не сводя взгляда с железных пальцев Лея.
— А я не предлагаю, — заносчиво произнес Лей, — я действую, в отличие от некоторых. Вижу, что ты, Газинур, хотел бы сдаться на милость врагам… Вполне возможно, что этого хотят и другие. Но на то я и Главный Воин, чтобы биться до конца! Завтра… нет, уже сегодня к утру, технари закончат работу по созданию квантовой пушки. И завтра же утром мы ударим! Мы ударим так мощно, что эти ублюдки разбегутся по всей долине в ужасе!.. Если кто-то останется в живых! К сожалению, пушка может сделать только два выстрела, потом её придется перенастраивать, заменять кое-какие детали, которые выйдут из строя от высоких температур. Не меньше суток на это уйдёт. Но и этих двух выстрелов будет вполне достаточно… Мы не будем ждать момента, когда они осмелятся начать осаду, мы ударим первыми. Ударим по посёлку. Тепловая волна превратит поселок в гигантский костёр, ублюдки сгорят заживо!