Пленники зимы
Шрифт:
– Почему же? Можно вернуться к палаткам за метеозондами. Поднял-опустил. По фотографиям составим маршрут.
– Тогда уж проще подняться на гору.
– А что? – оживился Герман. – Отличная идея! Чем утюжить пустыню и понапрасну жечь топливо, пусть кто-то полезет наверх. Оттуда должно быть хорошо видно.
– Инициатива наказуема, – немедленно реагирую на его предложение. – Ты и полезешь! Вперёд!
– Нет, – смеётся Герман. – Я не полезу. Я – штабной работник. Я не умею…
– У неумелого – руки
– Можно ещё экономичнее, – заявляет Маша. – Мы с Максимом перевалим горы и посмотрим что там, с той стороны. Может, туда всем лезть и не стоит. Тогда вернёмся назад, к реке, и займёмся подводной лодкой.
Это что-то новенькое…
Я вижу, как выпрямился Герман, как округлились глаза у Светланы, замерла Наташа.
– Я – мастер спорта по альпинизму, – будто оправдываясь, напомнила Маша. – Спросите у Калимы.
– А Максим тебе зачем? – неприязненно спрашивает Герман. – Он про горы знает только по телепередачам. И то меньше моего. Потому что телевизор вообще не смотрит. А я, между прочим, в Карпаты зимой ездил…
Маша обвела взглядом наши застывшие лица и неожиданно рассердилась:
– Что-то я не пойму, мы что: в игры играем?
– В игры? – осторожно переспрашивает Калима.
– Да, в игры! Такое впечатление, что самое важное в вашей компании принято по умолчанию.
– В "нашей компании"? – опять возвращает ключевые слова Калима. – "Самое важное – по умолчанию"? Интересно. Маша, о чём ты?
– Всего лишь о том, – совсем уже агрессивно отвечает Маша, – что мы все живы только потому, что каждый из присутствующих вовремя пристроился к Максиму!
– Вот как? – я чувствую, что Калима уже пришла в себя, и ей действительно просто интересно.
Мне тоже.
– А вы подумайте, вспомните, – настаивала Маша. – Выжили или те, кто сидел с ним за одним столом на совещании, или те, кто знал его раньше. Я не права?
– Но ты-то выпадаешь из этого списка… – заметила Света.
– Представь себе, именно это меня и беспокоит, – голос Маши дрогнул. – Я тоже хочу жить. И не меньше вашего!
Все замерли. Никто не решался ей что-то ответить.
– Вот не думала, что это больное место, – насмешливо сказала Маша. – Командир, ты обещал, что запретных тем не будет?
– Кто назовёт цену неосторожно сказанному слову? – я смотрю на малышку с уважением. И в самом деле: "в тихом омуте…" – Слова живут своей жизнью. Они коварны и мстительны. Не так давно я посмеялся над тем, что мужики соседней деревни потеряли головы от молоденькой учительницы. И теперь, вот, сам без головы хожу. Я же мог развернуться. Или сдать назад. Но я поехал прямо. И в этом решении сохранили жизнь трое: мой злейший враг, мой бывший друг, моя женщина…
– Я смотрю на них, притихших, слушающих и чувствую мир, покой, единство. – В этом
– Я абсолютно уверена в своих силах, – она кивает в сторону скалы. – И не по таким стенкам без страховки лазила. Сгоняем наверх, посмотрим что там, и можно будет возвращаться…
Зря старался – она не решилась прислушаться. Но я не в обиде – в своё время, в молодости, поступал точно также.
– К реке в любом случае возвращаться пока не будем.
– Так ведь разобрались – кепки спасают.
– Нет. Никто ни в чём не разбирался. Просто один из выживших часовых – Игорь, был в кепке.
– Здорово! – Герман хлопает в ладоши.
– Что "здорово"?
– Как хорошо, что Дзю отличался от погибших только кепкой, – невинно пояснил Герман. – Будь он одноглазым, думаю, нам всем от Максима крепко бы досталось…
Я не выдержал и усмехнулся. Если к грубоватому юмору Германа привыкнуть, то и в самом деле без телевизора можно обойтись.
– Или беззубым! – рассмеялся Сергей.
Тут уже все развеселились, заулыбались.
– Эй, – крикнул сверху Игорь. – Что вы там обо мне говорите?
– Что твой дозор никуда не годится, – бурчит Калима.
– Ладно, – я останавливаю их смех. – Герман, займись всё-таки костром, девушки уже почти закончили, – он немедленно подхватывается на ноги. – Только отойди подальше, нам тут ещё часа три собираться…
Герман подхватывает свою трёхлитровую канистру, полиэтиленовый мешок с мусором и исчезает за камнями.
– Дзю, – окликает часового Калима. – Присматривай за ним.
Игорь с готовностью вскидывает автомат и пристально вглядывается в сторону, куда направился Герман.
Мне делается не по себе.
– Калима, – стараюсь говорить негромко, чтобы не смущать часового. – Тебе не кажется, что самая страшная опасность в этих краях может исходить только от человека с автоматом?
Она перехватывает мой взгляд, какое-то время колеблется, потом твёрдо отвечает:
– Нет, не кажется. Самая страшная опасность в этих краях может исходить только от неуверенности. И если оружие…
– Командир, – немного нервно окликает меня сверху Игорь. – Герман что-то нашёл.
Руками машет…
Калима поднимается на ноги одновременно со мной. Её рефлексы меня давно не удивляют. Мы вместе несёмся между камнями к дыму костра и несколько секунд спустя оказываемся рядом с Германом. Он молча указывает рукой на дальний край поляны, где посреди блестящей лужицы стоит низкая конструкция, напоминающая остов вертолёта.