Пленники
Шрифт:
Глава 22. Адриан.
Тишина… Что это? У всех на этот вопрос свой ответ. Для кого-то — это просто отсутствие звуков, для кого-то -друг, который может успокоить, а для меня она сейчас была, подобно палачу.
В ушах до сих пор звучали слова девушки — «я — не она», «она погибла… пойми это, наконец», «ты больной…».
Хотелось зажать уши руками, чтобы больше не слышать всего этого. Но какой смысл? Эти слова звучали в голове, разъедали сознание, словно кислота. Самое ужасное, что они будили, будоражили в памяти
«Я — не она», пульсировали в голове слова Кристы. К чему она это сказала? С ужасом я понял, что образ Сары в моей голове будто покрыт туманом. От такого открытия волосы встали дыбом.
Быстро достав коробку с вещами, которые хранил тщательнее любого сокровища, я достал фотографию единственной девушки, которую любил. Той, кого не уберег, не защитил, не смог спасти, а все потому, что был слишком слабым. Теперь все по-другому, вот только ни сила, ни власть, ни деньги не способны ее воскресить. Да и захотела бы мой ангел иметь дело с таким мной? Она слишком светлая для этого…
Каждый год, в один и тот же день, я доставал эти вещи, отдавал дань памяти Сары. Впервые, я сделал это на пять дней раньше срока. Приглядевшись к фотографии, я ужаснулся. «Ты больной… это извращение» — снова раздались слова Кристы в голове. Блядь!
Она права, я похоже полный псих. Я смотрел на Сару и видел Кристу. Или, наоборот… в Кристе я видел Сару? Господи… Но почему я этого не смог понять сам? Что это, игры воспаленного подсознания, или просто первый шаг к психлечебнице?
Сейчас, наконец, все встало на свои места. Мне стала понятна моя одержимость девушкой. Сколько раз я задавал себе вопрос — почему я постоянно о ней думаю? Вопреки логике и здравому смыслу я продолжал удерживать ее, всеми силами и способами пытался сломить ее волю и подчинить себе, хотя сам не понимал почему. У меня было огромное количество женщин, но ни одна из них меня не цепляла, как Криста, и теперь я понял причину. От осознания сего факта меня затошнило. Глотая ртом воздух, я старался унять приступ, и у меня получилось.
Моя жизнь всегда была строго организована, но сейчас я не ощущал никакой уверенности в себе и завтрашнем дне. Боль и отчаяние, смешанные с отвращением к себе бурлили в душе. Образы девушек наслаивались один на другой, и мне казалось, я схожу с ума.
Не в силах находится больше в комнате, я пулей вылетел в коридор и замер, не зная, куда податься. В подвале, как собака на цепи все еще сидел этот урод, но я боялся, что просто убью его в таком состоянии. А с другой стороны, разве этот ублюдок не заслужил смерти? Именно он со своим братцем и дружками отца отняли у меня Сару. Они, правда, перебили всех своих подельников той же ночью, с его братом я разобрался сам, а вот он умело спрятался. Залег на дно и теперь всплыл, жаждая мести, в своем стремлении он угробил восемь человек охраны и чуть не убил Кристу.
От мысли, что я чуть не опоздал, тело покрывалось паническими мурашками. Еще бы чуть-чуть и… В тот день у меня совершенно не было настроения развлекаться. И когда я оказался в постели с очередной барби, то понял,
Прибывший тогда по срочному требованию доктор Хофман успокоил меня, ранки были лишь небольшими порезами, царапинами. И только тогда я ощутил, как, наконец, напряжение ослабило свой узел, и панический страх отступает.
И сейчас, от осознания причин своей привязанности и страха за девушку, я был в ужасе. Считая, что смог справиться со случившимся, пережить это, даже побороть ночные кошмары, я считал себя свободным от прошлого. Ну, почти свободным. Я изменился и все, что было раньше теперь, не имело значения. И такой поворот стал для меня ударом в самое сердце. Я ни черта не свободен, я обыкновенный помешанный псих, просто симптомы не так ярко выражены.
Устав от самоедства, я все же решил пойти в подвал. Глаза быстро нашли скрюченное тело в углу. Оно не шевелилось, спал, наверное. Подойдя ближе, я брезгливо дотронулся до ублюдка носком ботинка, но он не подавал признаков жизни.
— Эй, просыпайся, кусок дерьма! — не выдержал я и пнул его сильнее.
Опять ничего. Ну, ты сам напросился. Вложив всю бурлившую во мне злость, я схватил его за волосы, и буквально отпрыгнул, столкнувшись с мутными, стеклянными глазами. Блядь! Да они все что, издеваются надо мной? Что сегодня за день дерьмовых сюрпризов?
Вылетев из подвала, я отдал исполняющему обязанности начальника охраны дома приказ убраться в подвале. Дерьмо! Я слишком долго думал, что с ним делать. Эта мразь, понимая, что ее ждет, предпочла сдохнуть самостоятельно, ломая все мои планы. Эта слишком легкая смерть для такого, как он!
Не желая возвращаться в комнату, я отправился на поиски ночных приключений. Но, сжимая в руках очередную шлюху, ощущал лишь раздражение на все вокруг. Меня бесило абсолютно все. Этот прокуренный клуб, эта сучка рядом, долбящая по ушам музыка… К черту. Встав на ноги, я слегка пошатываясь, пошел прочь, не обращая внимания на крики мне вслед.
Оказавшись на улице, глотал ледяной воздух, как впервые в жизни. Садиться за руль после такого количества выпивки — идея была так себе, но сейчас мне было плевать. Я гнал по ночным улицам и ощутил замешательство, обнаружив себя в итоге у ворот кладбища. Естественно, было закрыто, но мне плевать. Ноги сами принесли меня к плите, на которой было выбито — Сара-Луиза Бевейли, 1988-2006. Я не был тут девять лет. Лишь раз я пришел сюда, как только вышел из больницы, и больше я не смог заставить себя прийти.