Пленники
Шрифт:
Я представила себе все это и ощутила дурноту. Несложно было домыслить события, у Адриана фактически не было шансов на победу.
— Отдаю ему должное, для долговязого сопляка дрался он хорошо, но мой брат был не из терпеливых. Этот щенок уже еле стоял на ногах, когда Сем, разозленный неожиданным препятствием, ударил его со всей силы. Я тебе говорил, что Сем в прошлом был боксером? Нет? Так вот, он им был, и удар у него был, не дай Бог ощутить на своей шкуре. Мне как-то прилетело от него, так я неделю нормально есть не мог.
Мерзость.
Перестав мять мою грудь, извращенец вновь взялся за нож, оставляя порезы на моем животе. Ранки неприятно ныли, а кровь окрашивала мое тело в красный. Со стороны я, наверное, похожа на кусок освежеванного мяса.
— Вот и сопляку прилетело, но он, похоже, был каким-то особо не везучим, так как потерял равновесие на сложенную какую-то мелкую скамейку. Раздался неприятный хруст, и только, когда этот гаденыш не смог встать и, вообще, не шевелил ни чем, кроме головы — до нас дошло, он позвоночник сломал.
Мама родная! Я невольно раскрыла рот, воздуха мне не хватало. Внезапно взрывной коктейль из жалости и ненависти пронесся по моим венам, трансформируясь в злость.
— И вы вместо того, чтобы вызвать скорую, продолжили развлекаться? — зло выплюнула я, и так зная ответ.
— Конечно, — он посмотрел на меня, как на умалишенную, словно речь шла о чем-то естественном, само собой разумеющимся.
— А где был его отец? — я просто не могла поверить, чтобы родной отец позволил сделать такое со своим сыном.
— Я же уже говорил, он не больно жаловал свою семейку. И ему было наплевать. Все, что его на тот момент интересовало — это бутылка с бухлом.
Зажмурившись, я помахала головой, не в силах принять такое. Всю жизнь, я была уверена, что ближе родителей никого нет, и быть не может. Для меня моя семья была всем, и подобное отношение отца к сыну, было для меня дикостью.
— Покончив с мальчишкой, мы, наконец, смогли заняться девчонкой. Она была такой тихой, напуганная такая мышка. Лишь, когда мы добили мальчишку, она, было, метнулась к нему из своего угла, но дойти до парнишки ей была не судьба. До самого утра мы с ней развлекались. Сначала она сопротивлялась, орала так, что уши закладывало, в унисон с этим ублюдком. Пришлось заткнуть ему рот, мешал своими воплями. Мы не ошиблись, она, в самом деле, была хороша. Кожа нежная, пахнет приятно, и все дырочки такие тугие, узенькие.
Я не сразу поняла, что из моих глаз катятся слезы. Как наяву я представляла себе весь этот ужас и просто задыхалась от беспомощности.
— Когда нам, наконец, надоело, она утратила свою привлекательность и характер. Валялась, как безвольная кукла со стеклянными глазами, и вообще представляла собой жалкое зрелище. Сам решил, что не стоит оставлять свидетелей в живых и раздал присутствующим по пуле. Кто же мог подумать, что этот пащенок окажется таким живучим, — сокрушенно покачало головой это чудовище. — Уходя, мы были уверены, что все, кто находился в этом доме — мертвы.
Меня трясло. Просто колотило. Неудивительно, что Адриан такой. Несколько часов
Не приходилось сомневаться в словах этой твари. Они были уверены, что не выжил никто, а Адриан смог.
Вопреки всему, он выжил и даже смог восстановить здоровье, встал на ноги, но ужас произошедшего его отравил. И сейчас он - хладнокровный монстр, не знающий жалости и сочувствия. Саманта как-то сказала, что его душа и сердце покрыты коркой льда, а мне кажется, они просто окаменели. Умерли, без шанса на воскрешение. Как бы я на него не злилась за изувеченную жизнь, я не могла его люто ненавидеть, как раньше. Просто, наконец, я поняла его. Поняла, почему он такой.
— Ты говорил, я похожа на нее, — спросила я бесцветным голосом, пребывая в шоке от рассказа, — ты говорил о той девушке?
— Ага, — улыбаясь, закивал ублюдок, оставляя порез на моей руке. — Охрененно похожа. Просто одно лицо. Если тебе перекрасить волосы, вставить цветные линзы и немного набрать вес, будет не отличить, наверное, — протянул он, пристально разглядывая меня. — А ты думала, почему он тебя тут держит, в то время, как ни одна из других девиц не задержалась рядом с ним и недели?
Стало горько. Горько и больно. Вот почему он меня не отпускает, он видит во мне ее. Вот откуда эта маниакальная одержимость, подчинить меня себе. Он хотел сделать из меня возлюбленную, которую потерял девять лет назад. Господи! Почему это открытие так болезненно?
— Почему, — продолжал этот урод, — он так стремился сломить свою волю, подчинить себе?
– он, что, мои мысли читает? — Интересно лишь, осознавал ли он это?
Мне тоже интересно. Целенаправленно он пытался лепить из меня ее или действовал подсознательно? Не знаю, почему, но я верила этой мрази. Верила, что он говорит правду. Ему просто нет смысла врать, жить-то мне осталось всего ничего.
Вот я и узнала тайну произошедшего девять лет назад. Поняла, почему Адриан такая бесчувственная скотина. Получила ответы на свои вопросы. Вот только сейчас мне отчаянно хотелось забыть этот ужас. Не знать. Понимание, почему именно со мной случилось все это дерьмо — отравляло душу.
Адриан озлобился на мир и мстил ему за себя и любимую, которую потерял. Холодно и расчетливо он калечил и отнимал жизни, не испытывая чувств, наподобие жалости или вины. Он сам воздвиг вокруг себя непробиваемую стену, не подпуская к себе никого. И это не изменится никогда.
— Но какая разница, понимал или нет? Ведь, когда он, натрахавшись, вернется утром домой, его будет ждать сюрприз. Все честно. Он убил моего брата, отнял его у меня, а я заберу у него тебя, — не в силах смотреть на этого маньяка, я отвернулась. Бесполезно ему доказывать, что Адриану на меня плевать. Я похожа на нее, и для психа этого достаточно.
А ведь хозяину этого, в самом деле, на меня плевать. Ему нет дела до того, кто я, чего хочу, какой я человек. Во мне он видит ее, правда, не знают, осознает ли это. Но, тем не менее, это так. Именно поэтому он меня тут держит, поэтому забрал мою свободу.