Пленники
Шрифт:
Выбравшись из остывшей воды, я добрела до спальни и рухнула в постель, чувствуя себя больной душой и телом. Не хотелось абсолютно ничего. Ни спать, ни есть, ни что-либо делать.
«Так, Паркер, возми себя в руки, тряпка, и тащи свой зад на кухню» — рыкнула я на себя, и как ни странно, подействовало. Съев легкий ужин, переодевшись, как полагается, в пижаму, я удобно устроилась в постели щелкая каналы на пульте. Остановившись на какой-то комедии, я честно пыталась сосредоточиться на происходящем
Меня охватил глупый приступ жалости к себе. Ну почему он так со мной? Чем я заслужила? За что мне вообще, все это? И тут же я постаралась задавить эту вспышку. Ни к чему хорошему это не приведет. Не должна я раскисать. Ведь земля по прежнему вращается, и жизнь идет вперед, значит, и я переживу. Со временем. Забуду эту сволочь, встречу хорошего парня и буду счастлива. И не обязательно в этом порядке.
Устав от телевизора, я решила попробовать уснуть, но в теории это проще, чем на практике. Хотя я и старалась забить голову мыслями о работе, семье и друзьях, сон все равно упорно не шел. Черт.
Дверной звонок показался адски громким и нешуточно меня напугал. Я бросила взгляд на часы, почти четыре утра! Какого черта? Может, тот кто за дверью, свалит, если игнорировать его? Но человек за дверью был жутко настойчив и продолжал насиловать мой звонок. Страх резко отступил, уступив место злости. Кому нечем заняться? И если пришедший пришел сообщить не о том, что дом горит, и мне надо уносить ноги, пусть молится. Я раз и навсегда отобью охоту шляться и доставать людей по ночам.
Даже не глянув в глазок, я зло распахнула дверь, открыв рот, чтобы высказать много лестного ночному гостю, и так и застыла, увидев этого самого гостя. На пороге стоял Джонсон. От него слабо пахло алкоголем, но, в целом, он казался вполне вменяемым.
— Прости, что разбудил, Криста, но я так больше не могу, — прошептал он с убийственно несчастным видом.
Да что сегодня за день такой? То я к нему бегу, то он ко мне. Что вообще происходит?
Глава 40. Криста.
Машинально отступив, я пропустила мужчину в квартиру. Попав внутрь, Адриан пристально посмотрел мне в глаза, и, к своему яркому неудовольствию, я не смогла прочесть этот взгляд.
— Зачем же ты пришел к той, которая лишь на роль любовницы годится? — я и не пыталась скрыть обиду.
— Злишься, — констатировал он, — понимаю.
Замолчав, Джонсон в очередной раз взъерошил волосы и обвел помещение отчаявшимся взглядом, будто ища у стен поддержки.
— Криста, я знаю, что я мудак. Но таков я есть, и это вряд ли когда-либо изменится. Такова уж моя сущность. Все, к чему я прикасаюсь, гибнет или портится. И поэтому я должен тебя отпустить,
Ого. Ни хрена себе самокритичность. Нечасто услышишь подобное от человека, тем более такого, как Адриан.
— Тебе Саманта мозги промыла? — ну, не верилось мне, что он взял и самостоятельно передумал. Ну, или зачем он еще прийти мог?
— Нет, — покачал он головой, слегка улыбнувшись, — бабушка, конечно, была в ярости и обласкала меня последними словами, но я тут по своей воле. Я не из тех, кто будет что-то делать, если сам этого не хочет. Ну, исключая работу, это немного другое.
— Так чего же ты от меня-то хочешь? — мстительно спросила я, не давая ему поблажек, как он мне несколько часов назад.
Повисла неловкая тишина. Адриан смотрел куда угодно, лишь бы только не встречаться со мной глазами. Я буквально слышала, как он думает, пытается собраться с мыслями.
— Многого, — ух ты. Вот как, — Но понятия не имею, чего конкретно и нужно ли вообще это делать.
В этом весь Джонсон. Только он может ответить на вопрос так, что вопросов становится еще больше. Талант на лицо.
— Издеваешься? — саркастично осведомилась я.
— Ничуть, — махнул он головой.— Криста, я запутался. Порой мне кажется, я близок к помешательству. Знаешь, я ведь тогда, ну, когда пришел к тебе, сказал правду, ты мне действительно удивительно дорога. И Сара тут не при чем. Вы очень похожи и вместе с тем абсолютно разные, — задумчиво произнес Адриан.
И как это понимать?
— Годами Сара была для меня образцом доброты, искренности и чистоты. Она была удивительно нежным созданием, но мало приспособленным к трудностям. Случившееся тогда ее сломало, буквально убило. Нежный цветок переродился в уродливого монстра.
Ох, мать моя женщина! Что-то потянуло его на высокохудожественные сравнения. Слышать такие слова и выражения от Джонсона было просто нереально дико. И все, что мне оставалось — это вытаращиться и моргать.
— Ты тоже искренняя, обладаешь большим, добрым сердцем, и несмотря на все мои старания, не утратила своей чистоты. При всем этом ты обладаешь несносным характером, силой воли и поразительной выносливостью, иным словом, ты — сильная. Мало, кто смог бы спокойно пережить все то дерьмо, которое свалилось на тебя по моей милости и сохранить себя, не обозлиться и не превратиться в невростеника. По всем правилам ты должна меня люто ненавидеть, мечтать о мести, ты же сидишь и спокойно разговариваешь со мной на тему «что между нами происходит». Как тебе это удается?