Плесень
Шрифт:
Позже, когда Елизавету уже выписали из больницы, она узнала, что произошло. У большегрузной машины отказали тормоза, и она на большой скорости врезалась в маршрутное такси, перевернув, смяв её. Не выжил никто, в том числе и родители Лизы, возвращавшиеся с работы домой. Боль слегка утихла, пустота же разрослась до неимоверных размеров. На дворе стояло лето, такое же тёплое как в этом году, году, когда Лиза уезжала навсегда из родного города. До школы было ещё полтора месяца, на улицу не хотелось, друзей нет, теперь и родителей тоже нет, а бродить одной, сами понимаете – одиноко. Лиза ходила по квартире, как будто стараясь что-то или кого-то найти, и, иногда находила бабушку. Бабушка Фрося постарела ещё сильнее, как-то вдруг и сразу. Улыбчивое лицо стало печальным-печальным, печаль, словно загар въелась лицо любимого человека. Лиза же как – будто стала ещё бледнее. Она истаивала, истончалась будто хотела слиться с пустотой, что окружала её. Дни тянулись долго, как будто день забыл сколько в нём часов и длился месяцами. Но, как это и бывает всегда в жизни, когда ждёшь наступления чего-то или, когда закончится определённый период, учебный год наступил неожиданно.
– Завтра в школу, милая. – Сказала бабушка.
Из пустоты пробился голос Лизы: – Хорошо. И больше ничего сказано не было. Бесцветное, безжизненное, бесплотное, серое – «Хорошо».
С учёбой были проблемы. Сквозь ореол пустоты плохо просачивалось то, что говорили учителя, одноклассники и все остальные люди. Пустая оболочка девочки по имени Елизавета, окружённая той же пустотой, ходила
Не везёт в любви,
В смерти повезёт
Только не грусти,
Мне сказал пророк
Зарастёт травою
Холмик у реки,
Он тебя укроет,
Только не грусти.
Грустно!
А поезд продолжал своё движение мимо городов, сёл, деревень, рек и озёр, лесов и полей. Глядя на всё это своими глазами-окнами, но не запоминая. Не ведая забот и треволнений ни Лизы, ни, кого-то ещё из тех людей, которых он заглатывал в своё нутро и выплёвывал из него на разных вокзалах, станциях, полустанках.
День близился к вечеру, но было ещё очень даже светло, ведь на дворе стояло лето. Проводница объявляла, что через десять минут будет длительная остановка, около сорока минут, и, просила всех, кто собирается выходить из вагона, поразмять ноги, прикупить чего-нибудь, не опаздывать. Елизавета собралась сходить за кофе и печеньем. Вокзал был большим и красивым. В нём было много людей, кто ходил, кто-то сидел, кто-то, сбившись в кучку о чём-то беседовал. Все были заняты. Изредка девушка ловила их любопытные взгляды, которые как бы говорили: «Это ещё, что за привидение?». Лиза оглядела вокзал и пошла неспешным шагом искать продуктовый магазин или ларёк. Она уже привыкла к тому, как реагируют люди, когда видят её и потому, не обращала внимая на любопытные взгляды, которые разглядывают её бледность и белёсость. Купив то, что собиралась, походила по вокзалу, разглядывая то, на что можно было посмотреть и взглянув на огромные часы с гербом города, поняла, что пора возвращаться. Выйдя на улицу, она заметила, что стало темно. Тяжёлые тучи надвигались на вокзал, на перрон, на поезд, на неё. Дождь, ливень сплошной стеной приближался по полю, прилегающему к вокзалу. Ей не хватило нескольких метров, чтобы укрыться от ливня в чреве поезда и в вагон она входила мокрая насквозь. Благо было во что переодеться. Попросила соседку выйти из купе, так уж случилось, что девушка стеснялась своей внешности, а тут ещё и переодеваться перед незнакомой женщиной. Но та, окинув её взглядом, в котором читалось: «было бы на что смотреть», вышла. Лиза сняла мокрую одежду и переодевшись в сухую, открыла дверь купе, нашла взглядом соседку и сказала: «Спасибо, можете заходить». Соседка ещё постояла немного и только после этой мхатовской паузы, соблаговолила занять своё место. Поезд тронулся, стук колёс пытался перестучать дождь. Сидя у окна купе Лиза слушала как соревнуются колеса с каплями дождя в том, кто кого перестучит. Колёса выстукивали какое-то подобие монотонной мелодии, дождь же пытался убедить всё вокруг, что миром правит хаос. Иногда в это стучащее соревнование вмешивался отдалённый рокот грома, и молния рассекала небо, как бы предупреждая: «Если кто-то из вас собьётся с ритма стука, тот будет неминуемо наказан». Мелодия колёс и дробный стук крупных капель дождя убаюкивал. И, конечно же, Лиза не заметила, как заснула. Сон, как часто она прибегала к его спасительному забытью. Лиза любила вздремнуть после обеда в выходной день. Сон спасал от реальности, от перипетий жизни, от воспоминаний, от боли и пустоты, от суеты, от людей, от всего, что окружало её. Ей, за редким исключением не снились сны. Сегодня настало то редкое исключение. Лиза видела отца, но не полностью, она почему-то не могла вспомнить в подробностях его лицо. Помнила только, что оно было добрым. Добрыми были глаза, улыбка, даже нос казался добрым и ямочки на щеках. Ещё, Лиза помнила, что на лице отца были усы. А вот руки она помнила очень хорошо. Сильные руки папы, которыми он её обнимал, которыми подкидывал её вверх и ловил, когда она была маленькой. В такие моменты ей не было страшно, рукам отца она доверяла, и они никогда её не подводили. Ещё отец не любил одежду с коротким рукавом, даже в жару он носил рубашки с длинным рукавом, закатанными по локоть или чуть выше. Лизе так же запомнились волоски на руках у отца, они были такие мягкие и она любила их гладить, когда они вместе смотрели мультики или читали книжки. Маму Лиза помнила очень хорошо. Это была красивая женщина с тёмными, длинными, вьющимися волосами, до середины спины. Стройная. Ей очень шли сарафаны. Она часто улыбалась. Она была счастлива. Порой у Лизы возникал вопрос: как у такой красивой женщины могла родиться дочь такая, как она? Но она никогда не хотела знать на него ответа. И вот этой ночью, эти любимые ею люди пришли к ней во сне. Она видела, как папа с мамой в ослепительном солнечном свете идут к облаку, и заходят в него. Внутри облака были сиденья, а также там были другие люди. Вдалеке, среди других облаков, стояла не молодая женщина, с облаком на голове, или это были волосы, такие же, как и у неё. Женщина махала рукой маме с папой. Это бабушка Фрося, поняла девушка. Родители помахали ей в ответ, сели на свободные места и дверь, представляете, в облаке закрылось, и оно стало двигаться. Оно влилось в поток других облаков, которые двигались упорядоченно, как машины на проезжей части. Вдруг Лиза заметила, чёрную-чёрную тучу. Она мчалась на огромной скорости, нарушая чинное движение облаков. Лиза хотела зажмуриться, но не могла. И вот, эта чёрная туча разрослась до неимоверных размеров, заполнила собой пол неба, скрыла солнечный свет и врезалась в облако, в котором мирно сидели её родители. Чёрное смешалось с белым. Но чёрного было больше. Раздался лязгающий звук. Лизавета открыла глаза. Она лежит на кровати в купе. Поезд, лязгнув ещё раз и задрожав всеми своими суставами, дёрнулся в последней конвульсии, остановился и тяжело выдохнул воздух из тормозной системы. В окне был «нарисован» вокзал. Немногочисленные люди не спеша сновали по «нарисованному» вокзалу. Повернув голову, девушка увидела соседку с чемоданом, готовую покинуть этот мир, который зовётся – закулисье вагона поезда дальнего следования. Соседка слегка улыбнулась, и пожелав хорошей дороги, навсегда покинула свою спутницу. Лиза осталась одна. В который раз.
Девушка полежала ещё, глядя в потолок купе минут десять, пытаясь окончательно проснуться и вспомнить воспоминания, которые успела вспомнить. Вот ведь абракадабра. Скинув ноги в тапочки, вновь посмотрела в окно. Вокзал. Большой. Чистый. Первые мысли этого утра. Солнце постепенно набирало силу, пытаясь забраться в каждый уголок, под навесы и крыши, и осветить их собою. Жаль, подумала Лиза,
Продолжительность стоянки, как объявила проводница, продлится час и целых пять минут. Долго. Можно размять слегка затёкшие ноги. Шагнув на перрон, девушка зажмурилась от яркого утреннего солнца. Вокзал оживал. Вокзал был современным. Сказать, что он был красивым, тут уж, как говорится на вкус и цвет. Но он точно был удобным. Раздвижные двери, скамейки удобные и целые, колонны отделаны мрамором, витражные окна тонированы. Люди неспешно, за редким исключением, перемещались в пространстве сообразно своим планам, желаниям, нуждам. Стоя на перроне, Лиза огляделась вокруг. В дали справа от вокзала, если стоять к нему передом и спиной к поезду, виднелись многоэтажки города. Слева, то ли лес, то ли парк. Зелёная крона шелестела под лёгким ветерком. Если повернуться спиной к вокзалу, вагоны поезда загораживали основной обзор, а поверх вагонов виднелась небесная даль. Синева, ни облачка. И много путей, состоящих из рельсов и шпал. «Пути, куда они ведут, и какой из них мой?» – промелькнула мысль в голове, украшенной белыми-белыми волосами. Оставив эту мысль, что посмела бесцеремонно вторгнуться в мирное созерцание окружающего мира, прямо там на перроне у вагона, девушка продолжила осматривать вокзал. Постояв минут десять, глядя на окружающий мир, Лиза вздохнула и пошла к дверям, которые открываясь и закрываясь заглатывали или выплёвывали людей. Беззубый рот дверей разомкнул перед ней свои «губы» и, простояв несколько секунд, девушка шагнула в них.
Вокзал внутри был чист, отделка была современной, стояли скамьи для ожидающих, несколько магазинчиков, обрамлённых стеклом, кофе-автоматы, закусочные, билетные кассы и справочная. За спиной, через затемнённые, огромные, от пола до потолка окна виднелся перрон, впереди была арка выхода в город, ну и входа из города, если направляться в здание вокзала, а не из него. Виднелись металлоискатели, стояли полицейские, осматривающие входящих. Окна на этой стене были не очень большие и не тонированные. Справа, почти во всю стену информационное табло с расписанием поездов, над ним огромные часы. Утро, возвещали часы, восемь тридцать пять по местному времени. Слева расположились кассы, справа от них виднелась большая дверь с надписью «Ресторан», а слева, ну куда же без них, ТУАЛЕТЫ. Людей было не так чтобы и много, но были. Лиза как обычно опустив глаза в пол, двинулась, без особой цели вперёд. Уже много лет она именно так и передвигалась в этом мире, глядя в землю, в пол, в общем вниз, не глядя в лица людей, в их глаза. Ведь очень часто, эти глаза говорили. Одни говорили, что они удивлены видом то ли девушки, то ли привидения, другие, что им искренне жаль от того, что тебе досталась такая внешность и, что они сопереживают, но поделать ничего не могут. А многие, к сожалению, говорили, что они обязательно всем расскажут, как повстречались с ТАКИМ вот чудом, даже не в белых перьях, а в белом пухе. Живя в таком режиме, девушка повидала на своём, недолгом веку уйму всяких ботинок, кроссовок, туфель, сандалий и другой обуви. Она жила в мире обуви, а не в мире людей. Сделав полукруг по вокзалу, Лиза остановилась у витрины с книгами. Стояла и читала названия. Красивые обложки, современные авторы и классики, названия и жанры на любой вкус. Девушка, читала и читала названия, разглядывала обложки потеряв связь с настоящим. Сейчас ничего больше не существовало. Лишь изредка вторгался голос говорящий несвязные слова. Сколько она так простояла? Десять минут, пол часа или несколько лет? Голос вдруг, смог прорваться сквозь её отрешённость, и она уловила что-то знакомое, что-то нужное именное ей. «Повторяю» – сказал голос, – «Поезд номер 453 следующий по маршруту «» отправляется через десять минут с третьего пути». Лиза с некоторым усилием оторвала взгляд от зачаровавших её обложек, направилась к одной из закусочных. Что-то типа «Бургер-Кинга» местного масштаба. «Королевский бутерброд» гласило название. На стойке красовался слоган: «Положи-ка себе в рот, самый вкусный бутерброд». «Ух, какой же это должен быть рот, чтоб вместил весь бутерброд» – мелькнула мысль в голове у Лизы. Очереди не было, девушка быстро пробежала глазами меню, выбрала «бутерброд со вкусом» и газировку, оплатила и всё так же глядя в пол, направилась к выходу на перрон, где поезд уже заждался свою пассажирку. Он прямо весь вздрагивал от нетерпения двинуться дальше в путь и шипя, нервно выпускал воздух, давая понять, что ждать он больше не намерен. Лиза поспешила к своему вагону. Проводница приветливо улыбнулась, пропуская Лизу в чрево этого металлического, зелёного монстра. Она ещё шла по коридору к своему купе, а поезд, конвульсивно дёрнувшись уже начал своё движение.
Вокзал уже пропал из виду, за окном мелькали дома, машины, деревья. Поезд проехал небольшой мост, через небольшую речку. Девушка, глядя в окно, неспешно жевала бутерброд, который оказался очень, даже не дурным на вкус, запивая газировкой. «Картинка» за окном менялась со скоростью поезда. Лиза решила вернуться к своим воспоминаниям.
Примерно через полгода, после смерти родителей, Лиза решила сделать над собой усилие и заняться уже учёбой. К этому решению её подвигли не постоянные увещевания бабушки, а простая мысль, жить то надо. Жить дальше, несмотря ни на что, вопреки всему. Боль и пустота никуда не делись. Затаились, ожидая случая, чтобы накинуться на неё с новой силой. Но Лиза, понимая это, всё же начала зубрить, читать, делать домашнюю работу и всё остальное, что делают в школе. Оценки сразу стали лучше, много лучше, даже отличными. Если по началу, после смерти родителей, учителя ставили её четвёрки с натяжкой, тройки по доброте душевной или ничего не ставя, после её молчания, то теперь в табеле напротив её фамилии стояли пятёрки. Кроме физкультуры. Маленькая, щуплая девочка плохо бегала, скакала, лазала по канату. Твёрдая троечница. Одноклассники не третировали, хотя, за глаза продолжали называть её молью, бледной поганкой, одуванчиком и всеми другими прозвищами, что раньше не стеснялись говорить ей в лицо. И то радовало. Так, день за днём прошли годы и настал последний выпускной год. Лизе, как прочим ребятам из её класса предстояло выполнить, написать множество работ для успешного окончания школы и дальнейшего поступления в Вуз. Почти все работы у неё были или готовы, или в стадии написания. В них она была уверена, уверена в том, что получит за них высший балл. Вот только с биологией как-то не задалось. Она никак не могла выбрать тему для аттестационной работы. Фотосинтез растений, бактерии, корневища, споры, влияние окружающей среды на рост растений. Лиза любила биологию и хотела поступить в Вуз на биологический факультет, но какую же выбрать тему.
Однажды, сидя за столом в своей комнате и листая книги по биологии, Лиза от долгих раздумий, глубоко вздохнула, выдохнула и подняла взгляд к потолку, пробежала глазами от угла до угла и уставилась в одну точку. Маленькая, черная точка, почти в самом углу, на стене у самого потолка. Приглядевшись, она обнаружила, что точка не одна, их несколько, малозаметные, чёрные точки.
– Ба, – позвала Лиза, – иди сюда, пожалуйста. Посмотри, что это?
Бабушка, шаркая тапочками вошла в комнату. Посмотрела сквозь толстые стёкла очков в направлении, куда показывала внучка.
– Батюшки, – выдохнула женщина. – Это же – плесень. Стены отсырели что ли? Вот напасть-то. Её же заразу такую не так просто вывести. Ладно, позвоню в ЖЭК, может что сделают или хоть посоветуют, чего. И вышла из комнаты, всё так же шаркая тапочками.
В голове Лизы начался процесс, она вспоминала всё, что знала о плесени. И решила, это и будет тема её работы по биологии. Первый, наверное, самый трудный шаг, выбор темы, название работы «Плесень» был сделан.
Поезд судорожно дёрнулся, и его конвульсии оторвали Лизу от воспоминаний. Дверь купе открылась, в проёме появилось улыбающееся лицо проводницы.