Плетеный человек
Шрифт:
Правда, ощущается сюрреалистичность, бредовость даже разговора на дровах от частокола с зеленоглазыми черепушками. Ну, она тоже не девочка. Чёрт знает, что за металюдь, но костяная нога намекает на явную небеззащитность. И то, что она “почуяла” и сбагрила разговор с лешим мне — совершенно не означает, что эта соплюха не завяжет мои канаты изящным макраме, например.
Ну да ладно. А делать-то мне что? Мечты о ведьмачьей карьере мне нравятся, но вот как их осуществлять-то?
Ну, для начала, не полезу я глубоко в лес. И байк оставлю. Своими двоими пойду. Для начала — попробую наладить
И вглубь леса не суюсь. Чтоб вырваться можно было, сам себе напомнил я. А то лихость, глушащая разум, мне не слишком понравилась. Видимо, Боль закалки к азарту не дала, ну и ухватился я за не приглушённо-остранённую, а НАСТОЯЩУЮ эмоцию.
Под эти мудрые мысли я до леса и дотопал, точнее, до опушки. Байк оставил, вздохнул над дырами в кожанке, да и потихоньку вошёл в лес.
Лес на меня отреагировал фактически сразу: деревья задёргали ветками, как при ветре, при том что ветра ни черта не было. В чаще заухало, завыло, заскрипело. Трава под ногами стала по прочности как кусты какие. Не резала, подозреваю, только в силу прочности кожаной сбруи.
— Леший, поговорить надо! — заголосил я, чувствуя себя то ли бухим богатырём на распутье, то ли идиотом.
Издевательское ржущее уханье из чащи показало, что не только я себя таким чувствую. Но поорать ещё не помешает. И голосил я всякие слова, почти без мата (ну, мата было не больше половины сказанного — точно) в леший адрес. Призывая нечисть к конструктивному диалогу.
Нечисть не призывалась, ухала и скрипела. А ощущение взгляда буквально физически давило на плечи. Почти как атака, хотя слабовато, конечно, для атаки.
При этом, вот я зашёл в лес на метров двадцать. Но сзади уже ни просвета. Деревья “типа незаметно” сомкнулись. Вот не знал бы я точно, что стою на месте и откуда пришёл — был бы уверен, что сзади чаща непролазная. А впереди тропинка приветливая, угу. На самом деле — тропинка как тропинка, и даже лучи солнечные листву пробивают. Но туда я точно не пойду.
Так, ну раз словами не понимает, побуяним немного, заключил я. Не сильно, деревья пока ломать не буду, а вот кустик какой…
Дёрнул я кустик, и навернулся нахрен. Трава, под оглушительные звуки леса, стала просто каменной, и попытка отшагнуть привела к падению. Но падая, увидел я взмельк, на который отреагировал выброшенными тросами. Не “на пробой” — всё же было желание договориться, да и всё, мне известное, говорило, что лешие — пакостники, но не злодеи.
А обвил я тросами… блин, а это кто, ошалело уставился я на добычу. Видимо, заведующую травой, поскольку торчащие травяные колья, после выдёргивания нечистика, опали.
А вот нечистик был… точнее — была ОЧЕНЬ странной. Большой нос, огромные глаза, морда клином. Не отвратная уродина, но далеко не красавица. И очень “чужая”, при сходстве с человеком. Тощая до невозможности, но бледная, голая, с очевидными первичными и вторичными.
И руками и ногами метра в два длиной! с пятью-шестью суставами! Ну реально, какое-то ксенофобское ощущение вызывала эта нечисть.
Впрочем, через секунду нечисть стала вызывать скорее жалость.
Нет, ну отпускать не буду точно, пока не добьюсь своего. Но это точно не леший, это что-то другое.
А лес, тем временем, гремел так, что я бы и оглохнуть мог, если бы был прежним собой. Деревья натурально грозили ветками, и тут раздался почти подкинувший меня удар по земле. Потом ещё и ещё.
А в момент, когда я понял, что это не удары, а топот, на тропку-полянку из леса вынесло медведя. Метров трёх в холке, с горящими зелёным пламенем глазами. Но не это главное. Это был ЖЕЛЕЗНЫЙ медведь, ну или ещё какой металлический! Точнее, шкура его была из металлических игл, что под ними — чёрт знает.
— ОТПУСТИ ШИШИГУ, КАЩЕЙ!!! — чуть не уронил меня рёвом этот зверюга.
— Леший, разговор есть, — постарался я не дрожать голосом и прочими деталями своего организма.
— ОТПУСТИ!!! И МИРНО РАЗОЙДЁМСЯ!!! НЕ ЗНАЛ Я, ЧТО ТЫ ЭТО!!! ДУМАЛ, БЕРЕГИНЯ ШУТКУЕТ!!!
Так, видно меня за того самого Кащея приняли. Леший знает, остроумно скаламбурил я, есть ли этот Кащей вообще. Но, видимо, железные тросы в его образ вписываются. А вот до того, как появились, леший меня принимал за человека, как я понимаю. Или метачеловека, это непринципиально.
— А поговорить? — уточнил я.
— ЧЕГО ХОЧЕШЬ? ВИРЫ? МНОГО НЕ ДАМ! А КОЛИ НЕ ПРИМЕШЬ — ТЫ В МОИХ ВЛАДЕНИЯХ, КАЩЕЙ!!!!
— А много от них останется? — полюбопытствовал я, выпуская несколько десятков вращающихся канатов.
На что медведина мордой несколько вильнул. Понятно, значит договороспособен. И я что-то сделать могу, а то меня, честно говоря, серьёзно пугало взбаламученное вокруг всё. И моя если не ничтожность, то мелкость перед этим бушующим.
— В общем, принимай более приличный вид, говорить будем, — расплёл я удерживающие шишигу тросы.
Та упала в поднявшуюся траву, да и ушуршала куда-то, всхлипывая. Вот блин, женщины! Даже нечисть, и вообще я не при делах — а и то себя виноватым чувствовать заставила!
Леший, тем временем, переливался в другую форму. Не как жидкость, а какими-то гранями, ломаными линиями… странно, в общем, то ли анимация, то ли абстрактная картина, но трёхмерная. Но результатом этих изменений стал мужичок. Пухлик этакий, с лысиной, обрамлённой пухом, не седым, а пегим скорее.
Причём одежда его, несмотря на явную “зеркальность” вызвала внутренний смех. Очень приличная и дорогая тройка известного английского бренда. И туфли кожи крокодила, итальянские. Хоть и левый на правой лапе, правый — на левой.
— Чего хотел-то Кащей? — надуто полюбопытствовал мужичок, сияя изумрудным пламенем глаз.
Невзирая на “метр с кепкой, в прыжке с табуретки”, очень он надувался. Правда, добился лишь демонстраций трёх подбородков из шести.
— Ты с чего людей через лес не пускаешь? — полюбопытствовал я.
— А тебе какое дело?
— А интересно.
— Любопытный какой!
— Какой есть, — широко улыбнулся я.
— Не уважают меня! — замахал брылями Леший. — Даров…
— Ты ври-ври, а не завирайся! — возмутился я. — Одежда на тебе на какой осине выросла?!