Плеяда
Шрифт:
– Что это? – спросил Ветер.
– Это работа двух станций РЭБ противника, - пояснил Горец. – Сейчас они прикрывают опорник «Берёзовый», позиции в лесополосах «Вятка» и «Двина». Но между пятнами образуется как бы коридор, по которому они запускают свои дроны в нашу сторону. Сейчас их РЭБ работает, потому что с позиций по рации доложили о пролёте дрона неустановленной принадлежности. Подстраховались, включили излучатели. Минут через пять выключат… потому что такие станции потребляют очень много энергии и быстро перегреваются.
Словно в подтверждение слов
– Вот, - сказал Горец. – Видите? Выключились. Работают они мобильными станциями, на базе американских машин «Хамви», поэтому засечь точное местоположение, для удара по ним, очень сложно – они быстро меняют своё место, причём, совершенно непредсказуемо. В таком случае я бы рекомендовал глушить их «Градом» или «Ураганом». Просто накрывать район для надёжного поражения. Желательно кассета.
– Интересно, обо всём этом Каскад знает? – Ветер задал вполне уместный в данной ситуации вопрос. – В армии же должны быть свои средства радиоразведки?
– В армии есть свой радиотехнический батальон особого назначения, но он… как бы вам это сказать помягче… был эффективен ровно до того момента, пока немцы не перешли на цифру и Интернет Илона Маска – то есть, до начала войны на Украине. Конечно, армейский батальон может наблюдать радиосети с аналоговыми радиостанциями типа Р-159 и «Баофенг», но не более того… поэтому я сильно сомневаюсь, что Каскад в курсе возможностей моей бригады.
– И взаимодействия у вас нет?
– Мы подчиняемся не Каскаду, - ответил Горец. – И даже не Эльбрусу. А сильно выше. Вот туда мы и отправляем анализ обстановки и получаемую информацию о противнике. О взаимодействии на местном уровне нас никто не просит.
– Но вы получаете такой огромный пласт оперативно-значимой информации, и странно, что она тут же не идёт на реализацию на армейский или окружной уровень, - сказал Ветер.
– Мы сами информацию никак не реализовываем, - Горец развёл руками. – У меня нет своих средств поражения.
– Но всё это есть в армии, в группировке!
– Есть, - кивнул разведчик. – И я даже выходил на командование и армии и группировки, так, не формально и не официально, но там такие перестраховщики сидят, боятся, что их ругать будут за связи со мной… я сделал вывод, что они в наших услугах пока не нуждаются.
– Это же глупо – не использовать получаемую информацию… - Ветер по-настоящему был возмущён. – Вот этот случай с замом главкома ВСУ! В Орловке его легко можно было накрыть «Искандером» или бомбами с УМПК. Почему нет?
– Полагаю, что решение на уничтожение столь высокопоставленного лица должно приниматься не армией, и не группировкой, - парировал Горец. – А вдруг он наш агент и играет на благо России? Мы же на нашем уровне этого не знаем…
– Но всё же.
– Так, - Горец обернулся. – Серёга, сделай гостям по кружке чая!
Один из операторов поднялся из-за стола и отошёл в угол, где на столике стоял чайник и бутыль с водой.
– Вот, кстати, Серёга работает по маломощным радиостанциям, гляньте, - комбриг указал на экран ноутбука
– «Зея», - сразу ответил Ветер. – Северо-восточная часть. Не оперативный, конечно, уровень, но всё же.
– Так… - Горец сел за этот ноутбук. – «Зея»… вот, пожалуйста. Крайний выход в эфир в восемь-тридцать, цифровая УКВ-станция, частота четыреста-двести, шифрование AES-256, это противник. Разговор не расшифрован. До этого был выход в эфир в шесть ноль-одна, аналоговая УКВ-станция, частота четыреста тридцать – четыреста тридцать, позывной «Ганс», служебный обмен с позывным «Каштан». Вот семантика переговоров: «Ганс» просит «Каштана» эвакуировать раненого «Аватара», тот ему отвечает, что эвакуации не будет, пусть терпит.
– А что враг говорит по цифровым станциям вы не слышите, получается? – спросил Ветер.
– Мы видим, где они работают, на какой частоте, понимаем, разговор это идёт, или пакет с сообщением или медиафайлом, но если ключей к расшифровке нет, то семантику, то есть, содержание разговора, мы понять не можем. Но, - Горец заострил внимание, - если в ходе боя ваши подразделения будут захватывать станции противника, и вы будете оперативно передавать их мне, тогда мы легко сможем вскрыть ключи к шифрам и сможем какое-то время понимать, о чём они говорят – пока немцы в своих радиосетях не сменят ключи шифрования.
– Я понял, - кивнул Ветер. – дам указания в подразделения, чтобы захваченные радиостанции сразу сдавали командирам, а там уже вам передадим.
– Хорошо, - ответил Горец. – И наведите дисциплину связи в своих сетях. У вас практически везде аналог, его слушать проще простого, а бойцы такое иногда говорят, просто ужас. Языки поотрывал бы им за это. А потом мы удивляемся, почему хохлы наши склады с боеприпасами выносят.
– А подробнее, - лицо пехотного комбрига преобразилось. – Что именно говорят?
– Несколько раз мои операторы слышали сообщения, подсказывающие как ехать за боеприпасами, какие именно получать, сколько, кто там на складе главный, и мои аналитики однозначно указали на два пункта – в Травном и в Лисовке. Я направлял туда «Суперкам», оператор подтвердил, что с воздуха наблюдает слабо замаскированные склады. Было видно много ящиков со снарядами, а также постоянно подъезжающие и отъезжающие машины. Ваши ведь склады?
– Наши, - улыбнулся Ветер.
– Переносите их в другое место, - посоветовал Горец. – Или немец их вам вынесет.