Плеймейкер

Лоусон Пайпер

— ВАФЛЯ?!

Собака пропала, и Клэю приходится помогать в ее поисках.

— Где ванная? — спрашиваю я Кайла.

— Наверху, в конце коридора.

Я следую его указаниям, спотыкаюсь там и хватаюсь за свою корону, когда она соскальзывает. С другой стороны есть спальня и ванная. Я пользуюсь удобствами и, выходя, сталкиваюсь в спальне с Кайлом.

— Это потрясающий дом, — говорю я.

— Спасибо, — он пожимает плечами. — У вас с Уэйдом что-то есть?

— Это сложно.

— Я наблюдал за тобой сегодня. С самого вечера. Что бы

он ни сделал, чтобы ты сбежала, я никогда не упущу тебя из виду.

Выражение его лица заставляет мой желудок напрячься. Мой взгляд метнулся к двери.

— Это лестно, но мне неинтересно.

Кайл подходит ближе.

— Он никогда не узнает.

Кайл явно ничего не знает ни обо мне, ни о Клэе, если думает, что Клэй узнает о том, что помешает мне переспать с ним.

Я снимаю с головы корону, проводя пальцем по остриям на макушке.

— Клэй в два раза лучше тебя. Если ты еще раз пристанешь ко мне, я возьму эту корону и проткну тебя ею. Тогда мы посмотрим, кто останется неудел.

Между его ног пробегает собака. Я пользуюсь неожиданностью и забираю Вафлю, уворачиваясь от Кайла, чтобы вернуться вниз.

Я все еще тяжело дышу, когда нахожу Клэя, разговаривающего с несколькими парнями.

— Я иду домой, — говорю я.

Он хмурится.

— Я отвезу тебя.

— Нет, — ставлю Вафлю, и собака убегает. — Я возьму Uber.

Я не спешу упоминать о том, что случилось с Кайлом. Мне не нужно создавать еще больше проблем между ними.

Всю дорогу я чувствовала его взгляд на своей спине.

20

КЛЭЙ

Следующие два вечера мы играем в Далласе.

Майлз потянул мышцу и не может выйти в старте, но я играю свою лучшую игру с момента возвращения, забивая без остановки, перехватываю пасы у Джея, нахожу Новичка в углу для трехочковых, подключаю Атласа.

Но Кайл в дерьмовом настроении и не говорит об этом. Он фолит по всей площадке.

Проигрыш оказывается тяжелым, а Кайла удаляют за фолы за несколько минут до конца.

Когда мы садимся в самолет Bear Force One, чтобы отправиться обратно, Майлз и Атлас спорят.

— Это что, самопомощь? — насмехается Майлз, пытаясь взять толстую книгу, раскрытую на коленях Атласа.

— Убери руку из моего медвежьего пространства, — пихает Майлза Атлас. — Занимайся своей игрой.

Новичок опускается на сиденье рядом со мной.

— Что тебя гложет? — спрашивает он.

— Ничего, — я суетливо поправляю наушники.

— Да, по лицу видно, что «ничего».

Я бросаю на него взгляд.

— Нова. Она практически сбежала с вечеринки на выходных.

Может быть, я был слишком резок. Я хотел сблизиться с ней, а вместо этого оттолкнул ее.

Она написала мне сообщение, чтобы я знал, что она добралась до дома нормально, но с тех пор не выходила на связь.

Я знаю, что на этой неделе она отправляется в Нью-Йорк на свое шоу, а мы готовимся к череде домашних игр. Но я не могу забыть об этом.

—

Это был не ты, — говорит Новичок.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я искал Вафлю, я нашел ее наверху, разговаривающей с Кайлом, — он колеблется, бросая взгляд через весь самолет на человека, о котором идет речь. — Я не понял, о чем идет речь, но она не выглядела счастливой.

Кайл смотрит на нас, сузив глаза. Он эгоист, и мне противно думать, что он рядом с ней. Я должен разобраться с этим. Пока это не вышло из-под контроля.

21

НОВА

— Ты готова? — поддразнивая, спрашивает владелица галереи. Она на несколько лет старше меня и, кажется, понимает мои нервы.

Я прячусь в комнате, жую щеку и прохаживаюсь по кладовой, заставленной холстами.

Моя первая художественная выставка состоится в галерее в Нохо.

Брук написала мне недавно, чтобы пожелать удачи и сказать, что завтра она будет первой в очереди.

У команды сейчас «бэк-ту-бэк», поэтому каждую секунду с конца сегодняшней игры до завтрашнего дня они будут проводить на восстановлении.

Моя сегодняшняя коллекция посвящена не спорту, а людям, запечатленным в движении. Мне нравится движение. Оно подразумевает перемены, импульс, праздник. Все меняется. Все меняются.

— А ты думал, что никто не придет, — говорит владелец галереи.

— А они приходят? — мое сердце подскакивает.

— Мы почти заполнили зал.

Я следую за ней в главную галерею, и у меня челюсть падает на пол, когда я вижу несколько десятков людей с напитками и канапе в руках.

— Давайте я вас познакомлю, — говорит она, подталкивая меня к паре, оживленно обсуждающей картину, вдохновленную танцовщицами Лос-Анджелеса.

Час спустя мне удалось выпить бокал шампанского, и я счастливо жужжу, но это от атмосферы и этого места.

Краем глаза я вижу, как хозяин наклеивает красные точки на карточки с названиями не одной, а двух картин.

У меня перехватывает дыхание.

— Что это значит?

— Продано. На предварительном просмотре, — она оглядывается по сторонам. — Ему, — она сдержанно кивает. — И им, — еще одна пара. — Если мы не будем осторожничать, ты можешь распродать все сегодня.

Она берет еще одну наклейку с красной точкой и прикрепляет ее к третьей картине.

— Кто купил эту? — спрашиваю я, крутясь на месте.

— Это был человек по телефону, который купил ее на сайте галереи.

Здесь я ценна. Я имею значение.

— Извините, — говорит приятный голос, от которого у меня на шее поднимаются волосы.

Она поднимает взгляд на что-то через мое плечо.

— Мы обсудим это позже, — шепчет мне владелец галереи.

Я поворачиваюсь, и кровь отхлынула от моего лица. Стоящий передо мной мужчина одет в сшитые на заказ джинсы и спортивную куртку. У него борода, в отличие от того, когда я видела его в последний раз, но лицо то же самое.