Плоды вдохновения (Литературные пародии)
Шрифт:
Вдруг говорит он: "Марк Самойлыч,
Ты здесь! Приветствую тебя!"
Но я сказал, держась надменно:
– От имени широких масс
Я говорю вам откровенно:
"Вы негодяй, товарищ Красс!"
Был мой удар подобен смерчу,
И Красс в бутылку не полез,
Пробормотал: "Ариведерчи,
Синьор Лисянский!" - и исчез.
О резкости не сожалею,
Да, я суров, непримирим,
С тех пор я за "Спартак" болею
И
Узы
Давно не дразнят сверстники меня.
Как некогда,
Рязанцем косопузым.
Неужто же
Слабей день ото дня
Роднящие с землею отчей узы?
Сергей Поликарпов
Все сверстники мои
Вперед ушли,
Во мне ж печальный поворот свершился.
Давно я оторвался
От земли,
Но так и ни к чему и не пришился.
Мне горько жаль
С землей роднящих уз;
Ослабли узы, отгорел румянец...
Неужто больше я не косопуз?
А может быть,
Я больше не рязанец?
Мой отчий край зовет меня, зовет...
Чтоб кладовые чувств не оскудели,
К земле я припадаю
Каждый год,
Буквально каждый год.
На две недели.
Брат и я
Мой младший брат меня сильнее.
Мой младший брат меня умнее,
мой младший брат меня добрее,
решительнее и храбрее!
Игорь Шкляревский
Мой младший брат меня умнее:
на мир не смотрит столбенея,
не знает, что такое грусть,
и крепок, как осенний груздь.
Мой младший брат не бил окошек,
мой младший брат не мучил кошек,
умом гораздо крепче брат:
он, дьявол, хитрый, - не женат.
Тщеславный, злой, чему ж я рад,
тому, что брат меня сильнее?
Нет, мой любимый младший брат
стихов не пишет! Он умнее...
Следы на снегу
А на дворе
ночного снега
нетронутая белизна,
где даже пес еще не бегал
с нуждой собачьей после сна.
Степан Щипачев
Зима. Рассвет.
Морозно. Снежно.
Уняла ночь метельный бег.
И вот по-щипачевски нежно
ступаю я на белый снег.
Как утреннее солнце брызжет!
Какая белизна везде!
Со мною вместе
песик рыжий
выходит. Может, по нужде.
Ну так и есть. Задравши лапку,
остановился у куста.
А я смотрю. На сердце сладко,
какая в этом чистота!
Как это мудро, сильно, просто,
загадочнее звезд во мгле.
Вот песик. Небольшого роста
частица жизни на земле.
Иду, от радости хмелея,
я
Жить стало легче, веселее
ему. А стало быть, и мне.
Профессор, поэт и Анна
Профессор Уильям Росс Эшби
Считает мозг негибкой системой.
Профессор, наверное, прав.
Давид Самойлов
Профессор фон Остен-Бакен,
Женатый на Инге Зайонц,
Считает, что мозга не существует,
А вместо него - опилки.
Профессор фон Остен-Бакен,
Конечно, большой ученый,
И я бы с ним согласился,
Когда б не соседка Анна.
Узнав об этом случайно,
Ко мне прибежала Анна,
Похожая на мадонну
Истопница нашего жэка.
– Какой-то там Остен-Бакен,
Кричала мадонна Анна,
Отрицает наличие мозга,
А значит, и интеллекта!
Да что же это такое,
Объясните, мосье Самойлов?
– Ах, боже, прошу вас, Анна,
Сказал я как можно спокойней,
Не стоит так волноваться.
Присядьте, мы все обсудим.
Мы долго с ней рассуждали
Об экзистенциализме,
О Сартре и контрапункте,
Барокко и эклектизме.
И наконец решили:
Да хрен с ним, с профессором этим!
Не стоит о нем и думать,
Иначе наши опилки,
Того гляди, отсыреют!..
Болезнь века
В серьезный век наш,
Горла не жалея,
Махнув рукой на возраст и на пол,
Болеет половина населенья
Болезнью с кратким именем футбол.
Анатолий Заяц
В серьезный век наш,
Сложный, умный, тяжкий,
Весь наш народ - куда ни погляди
Болеет нескончаемой мультяшкой
С названием дурным "Ну, погоди!.."
Я возмущен.
Готов орать и драться,
Я оскорбленья не прощу вовек.
Какой-то Волк, мерзавец, травит Зайца,
А может, Заяц тоже человек?!
Ну, погодите!
Мы отыщем средство
И крепко злопыхателям влетит.
И вам, апологеты зайцеедства,
Поэзия
Разбоя не простит!
"Ну, погоди!.." - учебник хулиганов,
Считаю я и все мои друзья,
Имейте совесть, гражданин Папанов,
Ведь вы же Анатолий,
Как и я!!
Куда идти?
Таков закон твой, жизнь!
Его не обойти.
И, значит, мой девиз
Идти, идти, идти!
Ашот Гарнакерьян
Я прибежал к врачу
загадочно больной:
– Я выяснить хочу,
что, собственно, со мной?