Плохая девочка. 2 в 1
Шрифт:
– Да брось! Будет весело.
– Ни за что. – Решительно отрезаю я.
Мариана
Я вчера не ожидала увидеть Кая в университете. Забыла, как он красиво может выглядеть в простой белой футболке, не скрывающей татуировок на коже, в потертых джинсах, с взъерошенными волосами. От неожиданности не смогла контролировать свои эмоции: замерла с открытым ртом, потом шарахнулась от него, убежала. Вернее, от них – рядом с ним была Алина, и она слишком явно флиртовала с Каем.
Нельзя не отметить, как сильно он осунулся, похудел,
К сожалению, не нужно даже гадать, для чего Алина это делает. Я причинила боль ей, она – мне. «Что ты чувствуешь, глядя на нас? – Говорил ее гордый взгляд. – А что будешь чувствовать, если я стану встречаться с Каем?» И она прекрасно знала ответ на свой вопрос, иначе бы не стала проделывать это со мной.
Возможно, теперь мы квиты. Или дальше ставки возрастут. И я не знаю, как переживать это дальше. Слышать, как за дверью воркует с ним Эмилия, знать, что он засыпает с ней в обнимку – это уже умереть наполовину, а видеть его воочию с другой девушкой – господи, я не понимала, насколько это будет больно – как будто лошадь лягнула тебя прямо в солнечное сплетение.
Я осознавала: да, это все, мы расстались, и больше не будем вместе. Но оказалось, что мой разум до конца не принимал этого. «Как так? Это мой Кай. Он не может быть с кем-то другим!» И только в этот момент я поняла, что фраза «нужно жить дальше» означает буквально – «жить дальше», и это не игра слов.
Ночью у меня никак не получалось заснуть. Я вышла из спальни, пробралась на цыпочках в ванную комнату и достала из корзины с грязным бельем его футболку – ту, что лежала сверху. Ощущая себя сумасшедшей – не меньше, я вернулась в свою комнату, легла на кровать и зарылась лицом в эту футболку. Медленно потянула ноздрями аромат его парфюма, перемешанного с запахом пота, и разрыдалась.
С трудом успокоившись, обняла футболку, закрыла глаза и представила, что это Кай сейчас лежит рядом со мной. Согревает меня теплом своего тела, шепчет какие-то грязные словечки на ухо, гладит мои плечи, грудь, медленно покрывает поцелуями шею, медленно разводит в стороны мои ноги и… и дальше я снова задыхаюсь от рыданий, потому что фантазии оказываются слишком похожи на реальность и ранят так же сильно.
Утром я просыпаюсь не выспавшейся: с опухшим лицом и гнездом на голове вместо прически. Убираю волосы в хвост, умываюсь ледяной водой, накладываю больше тонального средства, чем обычно, но все равно вижу в отражении в зеркале инопланетянина. Прежде, чем покинуть спальню, прячу футболку Кая под подушку – рыдать по нему ночью было плохой идеей, но, несмотря на это, у меня не хватает решимости, отказаться от нее и унести обратно на стирку.
Это что-то очень нездоровое, но мне хочется оставить часть его у себя. Пусть ненадолго.
Стараясь
– Осторожнее. – Говорит он, инстинктивно подхватив меня за талию.
Вдох. Выдох.
Меня парализует, но всего на пару секунд.
– Ты… Ты? – Заикаюсь я, высвобождаясь из его рук.
– Я только пришел. – Отвечает Кай хрипло.
Его кадык дергается, когда он сглатывает.
– А, ясно. – Киваю я.
Не ночевал дома – что ж, для него норма. Никто ведь и не ждал, что он изменит свой привычный образ жизни из-за грядущего отцовства.
– Вышел на работу. В клуб. – Зачем-то поясняет Кай. – Буду выходить на три смены в неделю.
Жар медленно поднимается по моей шее, пробирается к щекам. Мы смотрим друг на друга, и я не знаю, что сказать. Зачем мы вообще с ним разговариваем?
– Я в универ. – Говорю негромко.
Даже голос меня подводит, не говоря уже о пульсе, который ускорился до сумасшедших величин.
– Кай? Это ты? – Слышится противный, визгливый голос за моей спиной.
Я вздрагиваю и отхожу с его пути, но он продолжает сводить меня с ума своим взглядом – смотрит, не моргая, будто ждет чего-то. Словно мы говорили о чем-то важном и не успели закончить.
И тут тишину улицы разрывает клаксон – «па-ба-ам»!
Вцепившись в ремень сумки, как в спасательный круг, я даю деру с крыльца. Ухожу быстрым шагом, не оборачиваясь, хотя, знаю – Кай провожает меня взглядом.
– Ты специально? – Спрашиваю я, усаживаясь в Витину машину.
– Ты о чем? – Улыбается он.
– Зачем понадобилось сигналить? Раньше ты так не делал.
Его лицо вытягивается:
– Не с той ноги встала?
– Ладно, проехали. – Я отворачиваюсь к окну.
– Какая муха тебя укусила? – Спрашивает Серебров.
Похоже, он не понимает, что меня взбесило. Возможно, действительно сигналил не потому, что увидел нас с Каем на крыльце, а просто хотел подать знак, что он уже на месте.
– Никакая. Прости. – Вздыхаю я.
И мы едем в универ, где за целый день не происходит ровным счетом ничего интересного. Даже занятие Двинских проходит в штатном порядке, и профессор ни слова не говорит об эссе, которые мы писали в прошлый раз, и результатах, которые должны были повлиять на что-то, о чем мы даже не догадываемся.
Заметив в конце коридора Макса Лернера, я резко разворачиваюсь и иду в другую сторону. В душе у меня такой раздрай, что нет никаких сил на то, чтобы выдержать глупые разговоры и его попытки флиртовать со мной. Я перехожу в другое крыло здания через переход с панорамными окнами и вижу хоккеистов, рассевшихся на скамейках во внутреннем дворике.
Виктор тоже с ними, и мы договаривались, что он подкинет меня до дома. Вообще-то, я собиралась пригласить его прогуляться в парке или, может, посидеть где-нибудь, чтобы дотемна не возвращаться домой, но теперь не хочу подходить к нему при всех. Парни точно уставятся на меня и будут пялиться во все глаза, ведь я – та самая девчонка, за которую дрались двое из них. Или «переходящее знамя», как они выражаются, смеясь, когда думают, что их никто не слышит.