Плохая дочь
Шрифт:
Вид на Порту открывался просто потрясающий! Небольшие по сравнению с мегаполисом домики, необычные сооружения, река, шикарнейший мост.
– Я как в сказке… – пробубнила себе под нос, по привычке засовывая руки в карманы куртки, сразу же нащупав в одном из них кубический предмет.
Можно было подумать на пачку сигарет или зажигалку, но Федя бросил курить ещё лет в двадцать, с тех пор к дурной привычке не возвращался.
Не стоило вытаскивать то, что принадлежит другому человеку,
– Кольцо? – спросила в никуда, но через секунду уже видела довольное выражение лица напротив.
Федя широко улыбался, забирая коробочку из тонких пальцев и присаживаясь на одно колено.
– Милена Жарикова… – заговорил так официально, что в итоге оба не сдержали улыбок. – Согласна ли ты стать моей женой? По-настоящему и бесповоротно.
Момент, который Мила не ждала… неожиданно растрогал до слёз. Возможно, не ждала она с кем-то другим, но не с ним.
– Да, – практически не произнесла этого, будто бы просто выдохнув, но Федя понял.
Улыбнулся ещё шире и в волнении надел кольцо на безымянный палец правой руки. Успел и чмокнуть обратную сторону ладони девушки перед тем, как подняться.
– Оно прекрасно, Федь… – всё ещё выдыхала больше, нежели говорила, пока смотрела на кольцо.
Простое прямое кольцо из сверкающей платины, достаточное широкое, чтобы поместилась целая дорожка из чёрных бриллиантов! В этом была вся Мила. Не любила стандартного, но и отказывалась от излишней роскоши, не для неё это.
Федя нашёл выход, выбрав идеальное кольцо.
– Ты так знаешь меня, – на глазах появились слёзы, которые хотелось скрыть, поэтому Мила быстро приблизилась к мужчине, целуя того.
Так самозабвенно, будто пыталась раствориться в нём. Перестать существовать… хотя бы в своём одиночестве.
***
– Мама, почему мы должны терпеть это… – заливалась слезами маленькая Мила, улегшись головой на колени матери.
Та выглядела плохо. Будучи довольно молодой, родившей старшую дочь в восемнадцать лет, она производила впечатление женщины средних лет, а то и того больше.
Потрёпанное старенькое платье – именно такое, какое и представляется при упоминании глухой деревни. Несменяемый обляпанный фартук. Ранняя седина и проявившиеся уже в тридцать лет морщины.
Тридцать три года! Да многие начинают жить в этом возрасте!
Вероника Степановна, кажется, похоронила себя ещё до тридцати лет. А, возможно, в те же восемнадцать, когда
– Папа любит вас по-своему, и очень переживает, – произносила, как мантру, ничего не значащие слова.
– Он Мише руку сломал! – пятнадцатилетняя Мила хотела кричать, но захлёбывалась в слезах. – Ему всего десять.
Больше просто не могла.
– Будет лучше вести себя.
– Мама! – воскликнула и подняла голову так, чтобы заглянуть в стеклянные глаза матери. – Он тиран!
– Просто нужно слушать его, и всё, – всё повторяла и повторяла.
Каждый год.
Каждый месяц.
Каждый день.
– Ты всё делаешь для нас, – это было правдой, даже перехватывала его злость, чтобы защитить детей. – Но это не жизнь!
– Другой у нас нет, – сказала куда твёрже, нежели раньше. – Когда-нибудь ты сможешь построить свою жизнь, милая. Твой мужчина будет любить и уважать тебя. Но сейчас… – она тяжко сглотнула. – Нужно просто слушаться его.
Глава 4.
Мила вновь выкуривала сигарету, затягиваясь так глубоко, что горло першило. Она нервно крутила смартфон в пальцах и не могла набрать заветный номер.
– Ты не обязана, – Федя поддерживал её не только в том, что нужно делать, но и в том, чего делать совершенно не хочется.
Впрочем, давно пора…
– Ты хотел познакомиться с моей семьёй, чтобы официально пригласить на свадьбу. Значит, это стоит сделать.
Поступки. Мила была готова на них ради жениха. Даже если этот поступок больно бьёт по сердцу…
И вот список контактов открыт. Быстрый поиск по именам привёл к Михаилу Полякову. Почему именно так она записала младшего брата, кому недавно исполнился двадцать один год, осталось неизвестным даже для неё самой.
А виделись они последний раз в его одиннадцать лет. Как он теперь выглядит? Этот вопрос мучил Милу каждый раз, когда глаза утыкались в некогда родное имя.
– Ладно. Я это сделаю, – выдохнула и затушила недокуренную сигарету в стеклянной пепельнице.
Федя взялся за руку девушки, пока та ткнула указательным пальцем в имя, и телефон издал характерные для звонка гудки.
Конец ознакомительного фрагмента.