Плохая концовка

Sedrik&Rakot

– Можешь, только осторожно и без… излишних откровений, – сопроводив ответ потоком дополнительных смысловых образов, ответил я. Полагаю, нынешние эльфы будут не в восторге от осознания того, что «Кровавое Письмо», что они так почитают, это фактически рабская метка с конкретной привязкой к конкретному хозяину. Даром что на сей день все эти хозяева мертвы или находятся в близком к мёртвому состоянию. Ну и нарекать меня «Новым Богом» тоже не стоило, хотя себе вынужден признаться: что-то глубоко внутри меня от такого титула довольно порыкивало. И я не уверен, что это «что-то» было остатками сущности Джуна, а не моим собственным Эго.

Ну а дальше… они нашли друг друга, как-то иначе характеризовать происходящее

я не мог. Мерриль настолько всё было интересно и любопытно, что она вцепилась в жрицу сильнее, чем голодный мабари в сахарную косточку. Более того, об Эванурисах она лишь слышала, но только смутные легенды уровня «Фен’Харел — опасный подлец, задача Хранителя — Хранить Народ от Злого Волка. Эльгарнан — Бог Отцовства и Мести. Его нужно уважать, но вот лишний раз обращаться с просьбами… не стоит. Во избежание». И так далее. Так что леди Требиа было о чём поговорить с юной девой, а уж когда речь зашла об относительно «свежей» истории, вроде союза последнего, на тот момент ещё арлатанского, а не долийского князя с шемленами против молодого и агрессивного Тевинтера… Ну и остальные легенды и предания Народа, что для жрицы были не легендами, а чуть ли не историческими фактами. Как результат, юная ученица Хранительницы уползла от нас только на рассвете с круглыми глазами и чуть приоткрытым ротиком. Смотрелось до невозможности забавно.

Следующий день был посвящён уже Требиа, точнее, «подготовительным процедурам» к нанесению валласлина. И… разумеется, Маретари не могла не заметить, что узор предложен несколько… странный.

– У вас здесь неточность, – с некоторой долей покровительственности по отношению к «городским варварам» обратила внимание Маретари на тот факт, что рисунок валласлина не соответствует «канонам веры». А ведь «Печать Крови» была одним из самых священных обрядов, из чего вытекала наибольшая сохранность данного ритуала относительно всего остального наследия.

– Нет, – упрямо поджала губы моя жрица, – сие есть символ Владыки Смерти и Возрождения, Наследника Джуна и Диртамена, воплотившегося после того, как Фен’Харел предал своих собратьев и Народ. Ему я служу, и ему принадлежат мои тело и душа!

– Что за вздор?! – возмутилась Хранительница. – Впервые слышу подобную… подобное! – там явно было желание сказать «подобную чушь», но эльфийка сдержалась, признавая, что сама знает далеко не всё о Творцах и истории Арлатана. Но «Новый Бог» — это всё-таки штука серьёзная. Отсутствие о нём хоть какой-то информации не могло не настораживать.

– Неважно, слышала ты о Нём или нет. Я почитаю и принадлежу Владыке Крайту и Печать Крови приемлю лишь с Его знаком.

– Крайту? – на меня покосились.

– Сам не ожидал подобного… совпадения, – обтекаемо отвечаю удивлению Хранительницы, – но да, такая сущность, скорее всего, существует или существовала. «Последний Творец». Возможно, это был собирательный образ Народа из надежд о возвращении былых Владык, переставших отвечать на молитвы, а быть может — реальный эванурис, кто знает? – я улыбнулся и развёл руками. Судя по тому, как недовольно засопела Апеллис, моя интерпретация ей не сильно нравилась, но возражать словам «Живого Бога»? Нет, этого жрица никогда бы не допустила. Ну а Маретари приняла это недовольное сопение за несогласие с моей позицией и… пожала плечами.

– Воля ваша. Народ забыл очень многое. Возможно, забыл и Бога, – Хранительница сама не особо верила в свои слова, хоть в глубине души и допускала такую возможность, пусть и считая её маловероятной. Главное, что нанести нужный валласлин она была согласна, ну а остальное уже не суть важно.

Дальше, как и грозились, нас направили слушать сказания о нелёгкой судьбе долийцев у общего костра, а после нескольких часов обработки «ветрами прошлых лет» мою жрицу повели «очищать дух и кожу» перед ритуалом. Присутствовать на омовении и последующей медитации Апеллис мне уже не требовалось, но и гнать меня в лес за обговорённой древесиной никому

в голову не пришло.

Впрочем, сказать, что я скучал, было нельзя. Истории Пайвела — местного сказителя — пусть не кардинально, но отличались от тех, что я слышал из уст Сарела — сказителя клана Затриана, да и посмотреть на другой клан долийцев лично, а не через сны и воспоминания, было интересно. Другие личности, другие истории, другие обстоятельства встречи — всё это дарило то чувство приятного приключения, ради которого хочется изучать мир и узнавать его жителей. Лелиана с ухмылкой называла это духом барда, но для меня это всегда было сродни тому первому глотку воздуха свободы, когда я впервые покинул Башню Круга и получил возможность увидеть не только тюремщиков и собратьев по несчастью, но и кого-то другого. К тому же мне было просто приятно проводить время в кругу сородичей, пусть и бывших, и видеть их жизнь — пусть суровую и откровенно бедную, но именно их, а не навязанную шемленами.

Так, в знакомствах, разговорах ни о чём, а также любовании галлами и симпатичными долийками, день и пробежал, исчезнув как не бывало, после чего в свете луны, звёзд и факелов Маретари нанесла моей жрице нужный узор, естественно, и близко не заставив ту даже пикнуть посредством протыкания кожи на лице.

Далее «по традиции», но скорее сообразно здравому смыслу, должны были быть день-два медитации, поскольку татуирование лица, да ещё и краской на основе крови, пусть и собственной, — не только болезненная процедура, но и истощает силы организма, так что дать время на отдых и восстановление было логично. Правда, сейчас это для Апеллис уже не требовалось, но традиция есть традиция. Впрочем, такой отдых не запрещал заниматься тем же «просветительством» и рассказывать уже что-то своё, чем жрица и воспользовалась, став… ну, откровенно говоря, проповедовать. Она маскировала это под рассказы о прошлом княжества, что располагалось в этом лесу тысячу лет назад, но с учётом любви долийцев к истории, это был лучший ход, чтобы завоевать их сердца, а там и о своём, жреческом слово-другое вставить.

Правда, признаться честно, я это не очень одобрял. Да, я разводил свои культы среди магов, но там всё было очень тайно и секретно, да и сами Круги — крайне закрытые сообщества, из них не очень-то что-то может утечь на сторону, а тут полноценный долийский клан, который точно будет взаимодействовать с другими и делиться полученными знаниями. Вот меня и напрягало немного то, к чему излишне ретивая пропаганда среди них может привести.

Так что, решив не мучить ни себя, ни Апеллис, я благоразумно отошёл от сборища в сторонку, намереваясь пустить отведённое моей жрице на восстановление время на прогулки и любование симпатичными долийками. Вернее, «работой долийских мастеров» и «уходом за галлами». В общем, сидел, никого не трогал, наслаждался видами и старался не раздражать моих бывших сородичей — «что-то вынюхивающего» чужака, что «просто так болтается по лагерю», долийцы терпели бы… с трудом, несмотря на уже достигнутые договорённости. Разумеется, это всё были мелкие неудобства, и никаких серьёзных последствий мой интерес и пресловутое «шатание по лагерю» не принесли, но зачем на ровном месте разводить лишний негатив и провоцировать желание типа «быстрей бы эти чужаки-плоскоухие уже отсюда убрались»? Потому я был несколько удивлён, когда ко мне подошла юная девушка, вооружённая луком.

На её лице уже присутствовал валласлин Диртамена, как и у Мерриль, то есть по меркам Народа она считалась взрослой и самостоятельной, но вот возраст… от силы на год-полтора старше Каллиан, а то и её ровесница. И это, как ни посмотри, было уже со всех сторон подозрительно. Ладно ещё Первая Хранительницы, она — маг и буквально наследница всей власти над кланом, если с Маретари что-то случится, а ведь Маретари немолода, но простая охотница того же возраста? Рановато ей. По идее, ей бы даже и предлагать пока не стали, разве что выдали за заслуги… Хм-м-м…