Плохая привычка
Шрифт:
— С чего ты взяла?
— Было бы логично, — повела я плечом.
— Не знаю, чьей логикой ты пользуешься, но утопи её, — холодно отрезал Смертин и проворчал себе под нос, одергивая рубашку на груди. — Блядь, мокрый весь…
— Вы ведь разведены? — спросила я, не поднимая на него взгляд.
В салоне резко наступила тишина. Казалось, Смертин даже дышать перестал.
— Разведен. Но натурой за замену колеса не возьму. Проведешь совещание на следующей неделе.
— А вы… Вам легко далось решение о разводе?
Смертин
— Подбрось монетку, если не знаешь, что делать. Но, один хрен, пока она летит, ты всё уже решила. Да и когда понимаешь, что всё, то… всё. Не хочешь срать — не мучай жопу.
— Мудро, — хохотнула я. Прикусив нижнюю губу, затихла, продолжая смотреть вниз на свои ногти. — И насчёт завтра, Вячеслав Александрович…
— Первое сентября, линейка… Я в курсе.
— Вы меня отпустите?
— Я тебя всегда отпускаю, — выронил Смертин тихо. На несколько секунд салон машины вновь заполнился молчанием. — Ладно, Федосеева, вали в свою машину. Твой отдел в офисе лёг и нихрена не соображает.
— Спасибо вам, Вячеслав Александрович, за колесо.
— Вали, — бросил он нервно, даже не посмотрев в мою сторону.
Улыбнувшись ему уголками губ, я вышла из машину под дождь.
— Федосеева, — догнал меня оклик Смертина, когда я почти закрыла дверцу.
— Что?
— Пиджак верни. Я не настолько добрый. И в офисе никому не говори, что я, вообще, хоть сколько-нибудь добрый.
— Хорошо. Оставлю для себя в качестве секрета и инструмента для шантажа.
— Я же и обратно колесо могу поменять, — Славик с улыбкой смотрел мне в глаза, а затем кивнул в сторону моей машины. — Иди, простынешь.
— Спасибо, — уголки моих губ дрогнули, и я, чуть вжав голову в плечи от дождя и ветра, быстрым шагом добралась до своей машины и села за руль, тут же запустив обогрев, который больше походил на морозилку.
Всё-таки, у Славика обогрев работает лучше.
Глава 13. Наташа
— Мам, а где мой галстук?
Стёпка кричал из своей комнаты, пока я в своей делала макияж.
— Галстук, галстук, галстук… — напевала я себе под нос, направляясь в комнату сына. Стёпка хоть и проснулся сегодня раньше меня, но выглядел настолько несобранно, что, казалось, глаза он разлепил меньше минуты назад. — На дверной ручке, Стёп. Ты же сам вчера вечером оставил здесь свой галстук, чтобы, кстати, не потерять.
— Ай! Забыл, — хмурился он.
Копия отец. Эта их интеллигентная злость…
Около получаса у нас ушло на сборы, во время которых Стёпка, наверное, успел возненавидеть школу и возобновившиеся утренние одевания в хорошего мальчика.
— Всё, поехали, Стёп. Букет взял?
— Взял, — вяло ответил сын.
— Как я
— Красиво, — закатил Стёпка глаза, за что я потрепала его по волосам. — Ну, мам, блин! Я же причесался!
— Ой! — хохотнула я.
В дверь кто-то позвонил. Наверное, родители решили приехать в квартиру, а не сразу на линейку, как мы договаривались.
Открыв дверь, я наткнулась на букет из цветной гипсофилы, а за ним увидела Серёжу в костюме. В груди что-то всколыхнулось, стоило увидеть всё ещё моего мужа с букетом в руке. Понятно, что он не для меня, а для Стёпкиной новой классной руководительницы, но внутри себя я понимала, что мне было бы приятно получить букет от Серёжи. Возможно… да не «возможно», а скорее всего, я бы его им побила, но сам факт…
— Привет, Наташ, — Серёжа натянуто улыбнулся и, потеснив меня, вошёл в квартиру, где Стёпка уже надевал туфли и в стотысячный раз поправлял волосы. — Готов, мелкий? Начинается счастливая пора, да?
— Ты же вчера говорил, что начинается редкостный геморр, — хмурился Стёпка.
Серёжа состроил комичную мордашку и заглянул мне в глаза в попытке найти решение.
— Я был в состоянии аффекта, — нашёлся с ответом Серёжа и протянул выпрямившемуся сыну букет. — Держи. Подаришь учительнице.
— Какой?
— Какая больше понравится. Но лучше класснухе.
— Блин! — Стёпка скуксился и с неким отвращением посмотрел на букет в своих руках. — А прям обязательно ей что-то дарить?
— Кто-то боится засмущаться? — я едва смогла сдержать улыбку.
— Придётся, Стёпка. Репетируй. Подрастёшь, будешь дарить букеты девчонкам и всё равно будешь смущаться. Внешне ты это, конечно, не как не покажешь, но внутри, Стёпка… Ух!
— Да всё уже, — закатил сын глаза. — Поехали.
Всей семьёй, будто не было никаких разлук, мы покинули квартиру, спустились на лифте на первый этаж и, сев в машину, влились в поток таких же школьников, коих сегодня в городе было полно.
У школы нас ждали родители. Папа, как обычно, поприветствовал Серёжу и Стёпку, а затем потянулся ко мне, чтобы приобнять. Но что-то внутри меня воспротивилось и вынудило отдалиться от него. Запоздалая обида на то, что папа когда-то изменял маме, заставила меня держать собственного отца на расстоянии. Да, он изменил давно, да, он изменил не мне, но понимание того, как когда-то было тяжело маме, холодным шепотом говорило мне держаться от него подальше.
Судя по тому, как улыбался Серёже и приобнимал его за плечи, мама ничего ему не рассказала. Можно только позавидовать тому, как мама умеет хранить секреты, начиная от папиной измены, заканчивая Серёжиной. И ровно так же можно позавидовать тому, что мама реагирует на Серёжу как обычно. Будто он ни на секунду не перестал быть её самым любимым и лучшим зятем. Мне бы такое самообладание… или короткую память.