Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Отшатываюсь назад.
Только поздно.
Игра заканчивается.
В мгновение ока.
Гипсовое изваяние выскальзывает из моих враз ослабевших пальцев. Падает на пол, раскалывается на части, разбивается. Обращается в пыль.
Я содрогаюсь. Сгораю в глазах дикого зверя. Дотла. Я открываю рот. Но закричать не удается. Вопль забивается. Глубоко в горле.
Боже мой. Прошу, пожалуйста. Господи.
Он хватает меня. Заваливает на кровать. Грубо. Резко. Единственным движением.
Треск ткани. Рубашка разорвана надвое. Горячее дыхание опаляет обнаженную плоть. А под взмокшей кожей бьется чистый лед. Ужас затапливает сознание, заполняет до краев, оплетает тело колючей проволокой.
Я должна остановить это.
Должна.
Я…
Разве можно обуздать удар грома?
Крупные ладони накрывают мою грудь. Сжимают. Сминают. Ощущение будто по ребрам ударяют молотом. Мерзкий хруст костей заставляет оглохнуть.
Глаза распахнуты.
Настежь.
Я возвращаюсь в свой персональный ад.
Слезы стынут. Замерзает кровь. Леденеют жилы. Сердце больше не качает жизнь. Вены жалит иней.
Я двигаю губами. Напрасно. Из горла не вырывается ни единого звука. Я погружаюсь во тьму. Наяву.
Он рвет меня на куски.
Даже не проникая.
Я чувствую.
Огромный.
Пульсирующий.
Раскаленный.
Он меня терзает.
Боль пронизывает тело.
Вгрызается клыками в податливую плоть. Пожирает. Впивается, вырывая сочный кусок мяса, пропускает сквозь железные жернова.
Все повторяется.
По кругу.
Опять.
Я задыхаюсь.
Кричу.
Точнее — пытаюсь.
Отчаянно.
А тело выгибается. Невольно. Подается. Моментально покоряется хищным желаниям своего господина. Отдается власти законного хозяина целиком и полностью.
Разум в огне.
А ты обещал.
Ты слово давал.
Ты…
Нет, нет, нет.
Все обрывается так же резко, как и началось. Зверь лязгает зубами, практически смыкает челюсти на моей глотке. Но кто-то дергает за поводок, заталкивает голодного монстра в клетку, загоняет обратно за решетку.
Фон Вейганд отпускает меня.
Быстро. В момент. Будто ничего и не было. Нет контакта. Нет давления. Происшедшее кажется наваждением. Тает точно мираж.
Я дрожу. Сотрясаюсь в немой истерике. Тщетно пробую взять эмоции под контроль. В памяти оживают сцены недавнего прошлого. Одна ярче другой.
Звон цепей. Кадуцей отброшен во тьму. Кровь заливает пол.
Гигантский член входит в горло до упора. Жестко вбивается вглубь, заполняет лоно, достает до самой матки. Сильнее. Еще, еще. Толчок за толчком.
Зверь берет меня. Везде. Во все отверстия. Ставит в нужную позу. Использует по назначению.
Я его вещь.
Игрушка.
Я ничто.
Пустое место.
Даже хуже.
— Твой запах, — глухо выдает он. — Ты.
Избавляет меня от разорванной рубашки, надевает новую, набрасывает на мои плечи халат, укутывает, обнимает, окутывает теплом.
— Прости, — говорит тихо. — Я виноват.
Боль отступает.
Дрожь отпускает.
— Ты дурманишь меня, — признается хрипло. — Но видишь, я могу себя сдержать. Я не нарушу черту.
— Дом… домик, — судорожно выдыхаю. — Разбился.
— Девочка моя, — улыбается. — Я дам тебе сотню таких домов. Тысячу. Я уже выкупил это здание.
Сглатываю горечь.
Тоже улыбаюсь.
Изувеченная статуэтка.
Вдали.
На полу.
Пепел к пеплу.
Прах к праху.
Для тебя все просто.
Для меня — нет.
Никогда.
— Не бойся, — говорит он.
— Я не боюсь, — лгу.
Пальцы переплетены. Слиты воедино. Спаяны намертво. Точь-в-точь как линии чертовой судьбы. Пересечены.
— Обними меня, — шепчу сдавленно. — Крепче.
Подчиняется. Прижимает к груди.
Замираю. Едва дышу.
Ловлю момент.
Впитываю.
Нутром.
Так хорошо.
Что даже страшно.
Я буду и дальше улыбаться. Как последняя идиотка. Буду тянуться к нему вопреки всем законам логики. Наплюю на здравый смысл и брошусь в огонь. Я убью за него. Я умру. Отдам все, что есть. Все, что когда-либо было. Душу. Тело. До последней капли крови. Дальше. Больше. Хуже.
Я неизлечима. Безнадежна. Я больна.
— Ты же не отпустишь меня, — роняю надтреснутым голосом.
— Нет, — сжимает сильней. — Никогда.
— Да, — выдыхаю я.
Не отпускай.
Никогда.
Да.
Я уйду сама.
Я уползу.
Я…
Твоя.
С мясом.
До костей.
До самого нутра.
И даже глубже.
Только это ничего не меняет.
Слышишь?
Как бьется сердце.
Как стрекочет.
В груди.
Ничего.
Нет.
Я мертва.
Я свободна.
Я.
Не.
Твоя.
***
— What country do you like the most (Какая страна нравится вам больше всего)? — вдруг спрашивает медсестра.
Вздрагиваю, смотрю на абсолютно незнакомую девушку, как на привидение.
— Sorry — what? (Простите — что?)
— You haven’t told us yet (Вы еще не сказали нам), — мило улыбается она.
— I don’t remember when… (Я не помню, когда…) — осекаюсь.
Черт.
Вальтер Валленберг.
Точно — черт.
— France (Франция), — называю первое место, которое приходит на ум.