Плохие Манеры

Чинара

Глава 7

Пятый раз пытаюсь настроиться на лекцию и заставить уши вникать в ту смертную скуку, которую вещает Леонтий Александрович. Ничего не выходит. Его голос обладает уникальной способностью вбивать последний гвоздь в зачатки твоего интереса. Речь профессора лишена всякой интонации, она льется четко по прямой серой линии и не имеет намерения завлекать встречающихся на ее пути студентов. Вот отталкивать или вызывать суицидальные мысли: это пожалуйста. А еще склонять к вечному сну и порождать

какое-то нездоровое желание биться головой об стенку.

Ну разве так рассказывают историю России?

Да Петр I за столь индифферентное отношение к предмету подарил бы волшебный пендель, доставляющий в Европейские столицы без пересадок.

Вот Игорь Петрович в школе преподавал историю настолько захватывающе, что мы даже дышать громко боялись, как бы чего не пропустить. А тут…

Р-разочарование.

П-полное.

Не производя лишнего шума, достаю из сумки свой маленький скетчбук, устраиваю его около тетради и начинаю рисовать. Нет смысла насиловать себя чужими нудными речами, неспособными влиться в сознание. Все равно после подобной подачи материала придется все учить самой.

Но несмотря на катастрофическую монотонность, болотом разливающуюся по аудитории, мне отчаянно хочется, чтобы время замедлило свой ход и не приближалось к окончанию учебного дня.

После пар мне назначено адское рандеву в некой Аудиторию А51 с одним гадским извращенцем.

Идти нет никакого желания.

Вдруг это его тайное логово, где он практикует свои непотребства?

Пририсовываю кошачьи ушки к голове антагониста моей самодельной манги и удовлетворенно смотрю на свое творение.

— А что ты рисуешь? — заинтересованно шепчет Катя, вытягивая шею в сторону моего рисунка.

— Врагов отечества. — серьезно поясняю, заблаговременно закрыв альбом от любопытных глаз подруги. — Помогает лучше усвоить новый материал.

— Интересный какой подход… — задумчиво произносит первокурсница и начинает тут же рисовать цветочек на полях своей тетради.

Математический анализ следует сразу после истории.

Здесь тоже все довольно плачевно.

Профессор хоть и заинтересован в своем предмете, но все детальные объяснения он проговаривает в исключительные минуты, стоя к нам спиной, когда чертит схемы.

Ничего не имею против его интим-встреч с доской, но проблема в том, что мужчину банально не слышно… Стоит ему отвернуться, как он тут же убавляет звук своего голоса.

К тому же его довольно крупное телосложение не дает никакой возможности разглядеть что и в какой последовательности он рисует.

Попытки переспросить Игната Львовича откровенно нервируют последнего, вызывая на лице профессора горестно-снисходительное выражение, сопровождаемое частыми саркастичными вопросами:

— Да что непонятного? Вот же все подробно нарисовано. Неужели нынче первокурсники такие… непонятливые.

— Мне кажется, он считает нас тупыми. — оскорбленным шепотом информирует меня

подруга.

— Думаю, тебе не кажется. — разочарованно вздыхаю я.

Потрясающе.

И вот об этом месте я мечтала, надеясь, что здесь даже стены пылают знаниями?

Лучший вуз…

Ага…

Лучшие преподаватели…

Где…

Если так и дальше пойдет, я начну сильно сомневаться в смысле лекций как таковых…

— Говорят, он очень лоялен к тем, кто не пропускает его пары, — до моих ушей долетает шепот длинноволосой Тины, обращенный к ее подружкам. — И даже склонен ставить автоматы.

Не то чтобы я вознамерилась начать злостно пропускать занятия, но теперь в них появлялся хоть какой-то смысл.

*

К кабинету, в котором должно состояться первое занятие по английскому языку, я иду с тяжелым сердцем, с грузом скучных воспоминаний и мешком разочарования от предыдущих лекций. Катя, в отличие от меня, владеет беспредельной магией позитива. Успевая улыбаться каким-то проходящим мимо старшекурсникам, подруга усиленно пихает меня в бок:

— Не ходи такой хмурой и чаще улыбайся. А то к нам никто не подойдет.

— А зачем кому-то к нам подходить? — недоумеваю, потирая пострадавшую сторону. Пихается она знатно. Надо бы следить за ее руками и вовремя отступать на шаг.

— Чтобы познакомиться с двумя такими очаровашками как мы, начать за нами бурно ухаживать и звать на страстные свидания.

— Ой, мне этого счастья не надо. — придав лицу еще большей угрюмости, заверяю я. Но Катя ухмыляется, оценивающе проходится по мне взглядом и выносит удовлетворяющий ее вердикт:

— Хотя, знаешь, ты и в угрюмом состоянии милашка. Прямо так и хочется потискать! Так что в любом случае нас ждет феноменальный успех!

— Ага, как же. — настороженно отвечаю, пока мы входим в нужный кабинет.

Комната довольно быстро заполняется однокурсниками, все потихоньку рассаживаются по местам и достают тетради и ручки.

Я авансом готовлюсь страдать по Светлане Петровне и рисовать дальше новую мангу, как меня встречает приятный сюрприз.

Мисс Алена, а именно так довольно молодая преподавательница просит к ней обращаться, оказывается какой-то невероятной зажигалочкой, умеющей и весело проверить какой словарный запас у кого в голове и с интересом преподать новый материал.

Пара пролетает незаметно и слишком быстро, словно несколько веселых озорных минут. Первый раз с начала учебы мы всей группой блаженно улыбаемся, покидая аудиторию.

И лишь около самого выхода из университета я вспоминаю о назначенном мне рандеву. Душевно прощаюсь с Катей. Неизвестно, когда еще увидимся после сегодняшнего. Только вот, в отличие от меня, она совершенно неверно расценивает ситуацию и, узнав куда, а главное, на встречу с кем я направляюсь, начинает оживлённо предлагать мне зеркало, расческу и новую помаду, которую она еще ни разу не использовала.