Плохие парни
Шрифт:
Гиббонс кивнул в ответ, но сразу же нахмурился, заподозрив что-то неладное. Внутренняя дверь, закрывшись за женщиной, не защелкнулась. Почему-то не сработала автоматика. Он поднялся по ступенькам и подергал дверь. Она легко открылась. Как он и предположил, болт был вывернут.
Гиббонс вынул всю втулку и машинально взвесил ее в руке, входя во внутренний вестибюль. Затем столь же машинально опустил ее в карман пиджака и вытащил револьвер. С пушкой в руке он начал предельно осмотрительно подниматься по лестнице. Уже давно ему не доводилось заниматься такого рода делами.
Почему
Квартира Тоцци находилась на следующем этаже. Прежде чем подняться, Гиббонс перегнулся через перила и посмотрел вверх. Там было пусто. Держась за перила, он мирно поднимался по лестнице. В полуосвещенном холле он не обратил внимания на то, что дверь в квартиру на другом конце площадки приоткрыта.
Прежде чем Гиббонс сделал первый шаг, кто-то напал на него сзади и накинул удавку на шею. Но то ли Гиббонсу повезло, то ли реакция нападавшего была не та, но фортепьянная струна, которую набросили ему на шею, захватила и ствол его револьвера, который сейчас, будучи прижат к горлу Гиббонса, целил ему прямо в подбородок.
Убийца давил все сильнее, кряхтя от усилий, озадаченный тем, что ему не удается сдавить кусок металла.
Гиббонсу было не вздохнуть. Ствол придавил ему адамово яблоко, а струна впилась в шею слева. Он завалился на убийцу, но все еще оставался на ногах. Инстинктивно он поднял ногу и, оттолкнувшись от перил, ударил человека с удавкой достаточно сильно, для того чтобы тот отпрянул в дверную щель, из которой незадолго перед тем выскользнул.
Убийца опять взялся за свое. Удар, полученный им, был болезнен, но не настолько, чтобы он выпустил из рук удавку.
– Умри, ублюдок, – прошептал он, наклоняясь над Гиббонсом, рухнувшим на колени.
У Гиббонса оставалась свободной одна рука и, соответственно, только один шанс: локтем он принялся отбиваться от нападающего, пытаясь заехать тому в пах, и наконец почувствовал, как попал в уязвимую мякоть. У Гиббонса шумело в голове, его тошнило, он боялся, что вот-вот потеряет сознание. Но тут натяжение струны несколько ослабло – и он принялся молотить локтем с удвоенной силой. Он решил не отступаться от этого до тех пор, пока противник не согнется пополам или же он сам не вырубится. Весь вопрос был в том, что случится раньше.
В конце концов, убийца выронил удавку и, согнувшись, поплелся по холлу в сторону лестницы.
Гиббонс попробовал было прицелиться, но чувствовал он себя так плохо, а видел все так туманно, что выстрелить не решился. А вдруг он уложит на месте Аву Гарднер, уже успевшую выгулять скотч-терьера.
Убийца уже исчез, раздался только стук кожаной обуви по паркету и звук захлопнувшейся
Гиббонс терял сознание, и его ленч просился наружу. Беспомощный, он опустился на пол и только несколько минут спустя сообразил, что по-прежнему держит в руке револьвер. Гиббонс поспешил спрятать оружие. Что подумают люди, вернувшись домой и обнаружив его здесь в полубессознательном состоянии и с пушкой в руке?
Но вот в голове перестало шуметь, тошнота тоже прошла. С трудом поднявшись на ноги, он не то дошел, не то дополз до открытого окна. Свежий воздух немного помог ему. Он выглянул на улицу, черного «файрберда» у входа не было.
Вернувшись вечером в квартиру покойной тетушки, Тоцци обнаружил Гиббонса в гостиной, на диване перед телевизором, по которому шла программа Дэна Радера. Гиббонс был без рубашки, на шее виднелась отвратительная кровавая полоса. Он смерил Тоцци взглядом, прежде чем произнести хоть слово.
– Ну и где тебя черти носят? – произнес он наконец.
Тоцци в изумлении уставился на него. Он никак не ожидал застать у себя дома Гиббонса, да еще в одной майке и с банкой пива на кофейном столике. Он никогда не видел напарника столь домашней обстановке и, пожалуй, настолько расслабившимся. Такой Гиббонс напомнил Тоцци о великом множеств пенсионеров, проживающих в этом доме, и сама мысль показалась ему противной.
– Что стряслось? И что ты тут делаешь?
– Какая-то горилла напала на меня сзади на втором этаже.
Больше ничего объяснять было не нужно. Ссадина на шее и тот факт, что он все еще оставался в живых, прекрасно объяснили все остальное.
Тоцци, однако же, сильно удивился.
– Кто? И как?
– Судя по всему, люди Варги, – хладнокровно отозвался Гиббонс. – Они могли организовать слежку за мной с того дня, как я вышел на эту квартиру. Или, возможно, нашли тебя без моей помощи. Откуда мне знать? Но очень интересно то обстоятельство, что они решили напасть на меня именно сегодня. Вот уж не думал, что он сможет сложить кусочки головоломки с такой стремительностью. Должно быть, у него есть собственный доступ к мониторингу компьютерной информации.
– Ты говоришь как лунатик, Гиб. У кого есть доступ к мониторингу?
– Я выяснил настоящее имя Пагано. Это Билл Кинни. Парень, которому поручено помочь мне в твоей поимке.
Тоцци сел на другой конец дивана; он побледнел, напряженно шевеля мозгами.
– Кинни. Этот парень из Филадельфии, верно?
Гиббонс, кивнув, отхлебнул пива.
– Ну и как нам, по-твоему, следует поступить? – спросил Тоцци.
– Думаю, надо позволить ему вывести нас на Варгу.
Высказав свое мнение. Гиббонс ждал немедленного взрыва ярости со стороны Тоцци, который наверняка должен был потребовать моментальной расправы над перевертышем. На мгновение он задумался над тем, не планирует ли Тоцци, в духе библейского «око за око», казнить Кинни тем же способом, которым тот убрал Ландо, Блэни и Новика. Но Гиббонс тут же отбросил эту мысль. Тоцци не был мерзавцем. Тоцци подался вперед, упер локти в колени.