Плохие слова
Шрифт:
— Ну… вот так…
Разговор не клеился. Этот хриплый, надтреснутый голос, эти тусклые, безвольные интонации — Гога Зырин, отважный Гога Зырин, чингачгук и мушкетер, бросивший в свое время вызов целому миру родителей и воспитателей. Неужели что-то произошло? Похоже что да — целая жизнь, или ее половина, или треть, или четверть — каждому свое.
— Я тебе как-то звонил, — малодушно соврал Дима.
— Здесь моя тетка жила, — усмехнулся Гога. — А я так, наездами бывал.
— На чем ездишь? — отчаянно цепляясь за ускользающую
— Ни на чем, Дим. У меня ведь это… ног нет…
Дима помертвел. Вот оно что. Теперь все ясно.
— Гога… как же так случилось?
— Ой, Дим, это уже давно случилось. Я на войне был…
— И что… сейчас?
— Сейчас все нормально. Ходить могу. Есть хорошие протезы от Совета ветеранов. Предлагали, кстати, и машину за полцены, инвалидку, но я не взял. Зачем мне инвалидка?
— А вообще что делаешь? — спросил Дима, готовый в следующую секунду откусить себе язык, чтобы вернуть обратно несуразный вопрос.
— Ты знаешь, пьесу пишу! — оживился Гога. — У меня уже поставлены две работы в Пермском областном театре, скоро будет еще один спектакль в Севастополе. Теперь вот работаю для Театра современной драмы, но это уже дома, в Москве.
— Гога! — радостно ахнул Дима. — Ты пишешь пьесу?! Вот это круто! Класс! Ты молодец!
— Да ладно тебе…
— Нет, правда. Я просто уверен, что это будет… это будет великая пьеса! Ты всегда был самым сильным из нас, Гога! Тебе все нипочем!
— Ой, Димон, ну хватит уже.
— Гога! Я обязательно, слышишь, обязательно приду на премьеру! Я тебя со своей девушкой познакомлю! Она знаешь какая…
— Погоди, Дима, до премьеры еще далеко. В театре народец капризный. Все на понтах, с наворотами, от каждого за версту разит Немировичем.
— Плюнь на них, иди к другим! В Москве сто театров, не меньше! Гога! Запомни одно: ты — это ты! У тебя все получится! Если не сегодня, значит, завтра! Если не завтра, значит, послезавтра! Понимаешь? Иначе и быть не может. Ведь ты — Гога Зырин!
Гога снова надолго замолчал.
— Ладно, Димон! — Голос его стал другим, как будто невидимый рычажок подняли на пол-октавы. — С Новым годом тебя! Спасибо, что позвонил. Я у тебя-то не спросил, как дела. Хотя вижу, что все нормально. Подробности, как говорится, при встрече. Я теперь на месте. Звони, заезжай.
— Обязательно, Гога!
— И знай — у меня все в порядке. Мы живы, мы при деле — это главное.
— Да, Гога.
— Ладно, меня тут… ждут. Счастливо! Раздались гудки.
Дима медленно положил трубку. Вот такие, значит, дела.
Гога Зырин воевал и потерял ноги. Кошмар. Но теперь, слава богу, все в порядке. Пишет пьесу. К тому же не первую, некоторые постановки уже состоялись. А нынешняя пьеса наверняка станет событием в театральном мире. Гога, он такой: либо будет первым, либо…
Загорелся экран телевизора. Что такое? Случайно задел пульт?
Но
В телевизоре появилась Спасская башня с часами, заиграл государственный гимн. Вот и Новый год. Дима поднял рюмку. Ударили куранты. Ну, за все хорошее!
— С Новым годом, дорогие москвичи! — раздался пронзительный скрипучий голос из смежного кабинета.
Что такое?
Неужели все-таки разыграли? И все это время тихо сидели здесь?
Ну, мерзавцы!
Дверь распахнулась, и из смежного кабинета, как с упавшего стеллажа в магазине игрушек, повалили зайчики, гномики, свинки, чебурашки, плюшевые мишки, тигры, волк и заяц, одноглазые пираты, циркачи и акробаты, ковбои в шляпах, античные герои, змей-горынычи, воины в латах, индейские вожди, винни-пухи, карлсоны, микки-маусы, крокодилы, бегемоты, попугаи, незнайки и еще целые сонмища радостно галдящих маленьких существ, мгновенно заполнившие собой офисное пространство. Заиграли клавесины и хриплые деревянные дудки. С потолка свесились хрустальные нити. Стены сверкнули шелком и золотом.
Дима остолбенел. Вот и допился до белой горячки.
Рановато.
— Никакой белой горячки! — из дверей бодро выступил Дед Мороз в натуральную величину. — Никакой белой горячки, мой юный друг! Какая может быть белая горячка в столь цветущем возрасте у такого здорового организма? Ничего похожего! Просто пришел Новый год, и тебе на этом празднике выпала большая честь — ты отмечен Новогодней Привилегией!
— Новогодняя Привилегия! Новогодняя Привилегия! — радостно загалдели маленькие существа.
Дед Мороз был совсем как настоящий. Если бы в детстве Диме довелось увидеть такого Деда Мороза на праздничной елке, он бы поверил в него на всю жизнь. Окающий говорок, с каким торгуют сметаной на Лефортовском рынке, явно собственная борода, в могучей седине которой еще струились русые волосы, тулупный запах овчины, снежная свежесть на рукавах, отполированная до оловянного блеска суковатая палка под мышкой. И самое главное — откуда он вообще здесь взялся?
«Я сплю», — понял Дима и внутренне успокоился.
Зверюшки вокруг него разразились смехом.
— Какой странный юноша! Получил Новогоднюю Привилегию и не может в это поверить, хи-хи-хи!
— Смотрите, щиплет себя за руку! Ой, какой смешной!
— Да он пьян! Посмотрите, сколько бутылок в углу! Вот это да!
На стол перед Димой вспрыгнул большой черный кот.
— Мя-а-у-у-у! Я тоже снюсь тебе, Димочка? Э, не-е-е-ет!..
Дима поморгал. Все это шумное сборище, несмотря на полную неуместность, выглядело не страшно, а скорее даже весело. Ну и ладно.